— Ладно. Поехали… Сейчас вызову водителя.
— Не стоит, ты ведь дал мне машину, — смущенно улыбаюсь я и отвожу взгляд в сторону.
Внутри появляется дурное предчувствие, но я пытаюсь отмести его. Я чувствую, что мне нужно встретиться и поговорить с сестрой. Возможно, хотя бы сейчас она будет честна и расскажет, почему так жестоко поступила со мной в прошлом, и по какой причине так сильно ненавидит свою дочь.
Демьян подходит ближе и берет меня за руки. Я не вырываю своих ладоней, лишь смотрю на его сжавшиеся на моих руках пальцы, а затем поднимаю взгляд. Губы чуть приоткрываются, а сердце начинает биться немного чаще.
Взгляд Демьяна сосредоточен на моих губах, и я точно знаю, что в эту секунду мы думаем об одном и том же. Нас тянет друг к другу на незримом уровне, и эта связь куда крепче простого влечения страсти. Мужчина несмело наклоняется ко мне, обжигая своим дыханием, он пристально смотрит мне в глаза, словно ждет разрешения, боится оборвать ту тонкую грань доверия, которая образовалась между нами благодаря его дочери. Тянусь к нему, готовая снова окунуться в омут его нежности с головой, но мимо проносится медсестра в соседнюю палату, заставляя нас с мужчиной отпрянуть друг от друга. Мне становится не по себе, и я вижу, что Багрянскому тоже. Мужчина начинает переминаться с ноги на ногу, а я стараюсь хоть как-то избавиться от возникшей неловкости. Мы чуть было не поцеловались, и сейчас я понимаю, что непременно пожалела бы, случись это на самом деле. Пока я не готова возвращаться к тому, от чего ушла. В конце концов, прошло столько лет… Мы оба изменились… Вряд ли нам может быть комфортно рядом друг с другом после той боли, которую пережили оба. Теперь я вижу, что не я одна мучилась все эти годы: Демьян тоже страдал и жалел о своих действиях. Вот только жалость уже ничего не исправит.
— Поехали. Не будем терять время! — бормочу я, отводя взгляд в сторону.
Демьян кивает, вызывает няньку, которая находится в эту секунду в комнате отдыха, и когда женщина приходит к Асе, мы едем на встречу, которая может окончательно убить во мне все хорошие чувства к сестре. Хотя осталось ли еще что-то хорошее? После той измены я возненавидела ее. Анна предала меня… А потом это возгорание в доме бабушки. Это ее рук дело. Даже если сестра не сама устроила поджог, то, наверняка, она навела вандалов, сделавших это. Если кто-то в этой истории не заслуживает прощения и жалости, так это Анна. Каким бы ни было ее прошлое, она предала тех, кто тянулся к ней в настоящем, кто желал помочь ей. Она предала меня. А ведь я искренне надеялась, что мы сможем стать близки, как настоящие сестры, несмотря на то, что не росли вместе.
В машине мы с Демьяном молчим. Я чувствую себя не в своей тарелке после того, как чуть было не поцеловалась с мужчиной, сама чуть было не набросилась на него… Я обещала себе, что он остался в прошлом, но чувства вспыхивают снова и снова, и, кажется, я начинаю забывать ту измену. Это плохо… Я не могу позволить себе снова стать слабой, снова дать ему возможность поиграть со мной… Или он не играл? Кошусь на Демьяна, глядящего в окно, и тут же перевожу все внимание на дорогу. Мужчина был уверен, что я предала его. Наверное, нам придется поговорить о прошлом, переступив через все обиды. Мне придется выслушать его. Если он действительно считает, что я виновна в том, что разболтала сестре пароль, придуманный шутки ради, то ему придется объясниться, как мужчина, который практически не eпотребляет алкоголь, смог напиться до состояния невменяемости, чтобы не понять, что рядом с ним находится другая женщина.
Мы подъезжаем к особняку Багрянского, где нас встречает охрана. Мужчина первым выходит из салона и перекидывается парой фраз со своими ребятами. Я даю им поговорить и какое-то время сижу в машине, пока Демьян не стучит и не открывает дверцу, чтобы помочь мне выйти. Он берет меня за руку и с нежностью смотрит мне в глаза. Оказавшись на улице, стараюсь избавиться от его близости и держаться от него на небольшом расстоянии, потому что чувства, закипающие внутри становятся практически неподвластными.
В ногах появляется дрожь, и я думаю, правильно ли поступаю, что иду на разговор с собственной сестрой-предательницей? Быть может, Демьян прав, и эта жертвенность ни к чему хорошему не приведет? Меня подташнивает, когда вхожу в особняк и понимаю, что до встречи остаются считанные минуты.
— Уверена, что хочешь сделать это? Дымка, если ты беременна… — пытается отговорить меня от принятого решения Демьян.
Я думаю несколько секунд: она больше не сможет воздействовать на меня так сильно, чтобы я потеряла ребенка. У Анны ничего не выйдет. А вот у меня… Я попробую говорить с ней на ее языке и предложить деньги, а дальше будет видно.
— Она больше не сможет вывести меня на сильнейшие эмоции, тебе не стоит беспокоиться! — выдавливаю улыбку я, пытаясь подготовить себя к чему угодно.
Если я почувствую что-то неладное, то непременно закончу разговор, не позволю довести меня до панического состояния.
Панические атаки…
Поглядываю на Демьяна, думая, прекратись ли они у него?
Я была так сильно ослеплена ненавистью и собственной болью, что совсем не думала о том, как чувствует себя он, а теперь хотела бы исправить хоть что-то.
Демьян выжидающе смотрит на меня. Кивает и приказывает охраннику привести Анну в гостиную.
— Уверен, что она не сбежит?
— Повсюду охрана… Вряд ли она рискнет сделать это. Кроме того, я точно уверен в том, что не хочу, чтобы ты находилась в том месте, где ее содержат сейчас.
Не задаю больше никаких вопросов, потому что и без того понимаю, насколько там все плохо. Но Анна заслужила всего этого. Поджимаю губы и скрещиваю руки на груди, а Демьян подходит ближе и сжимает пальцами мои локти. Он тянет на себя, и я подаюсь, оказываясь в таких крепких и надежных объятиях, по которым скучала. Ненавидела, но скучала. Негромко всхлипываю, а мужчина смелеет и обнимает меня крепче, водя ладонью по моей спине, совсем как раньше. На губах появляется улыбка, и я позволяю себе ненадолго расслабиться, понимая, что позже не позволю подобных вольностей.
— Дымка, скажи, у меня есть хотя бы шанс все исправить? У нас есть будущее? — вкрадчивый голос Демьяна снова и снова повторяется в голове, а его вопрос эхом переливается, пульсируя и затрагивая все нервные окончания.
Поднимаю на мужчину взгляд и какое-то время смотрю на него. Внутри все подрагивает, и я не знаю, что тут можно ответить. Спасает возвращение охранника с моей сестрой. Анна возмущается, требует отпустить ее, а я резко отстраняюсь от Демьяна.
— Сестренка! — всхлипывает Анна, глядя на меня. — Я знала, что ты не оставишь меня в беде! Таня!
Анна начинает рыдать, но я понимаю, что это театральные эмоции, поэтому стараюсь никак не реагировать на них и не принимать близко к сердцу. Она не стала язвить и что-то говорить по поводу объятий с Демьяном, свидетельницей которых стала в эту секунду, значит, понимает, что находится не в самом выгодном положении.
