Графа Харкена из замка Бэдлок.
Малышу Билли очень нравилась его новая жизнь: роскошная одежда, вкусная еда и иллюзорные джунгли с волшебными животными, которые он мог посещать каждый день. А еще там жила Матильда, внучка Графа Харкена, самый добрый друг, которого Билли когда-либо знал.
Но Рембрандт хотел домой. Он ворчал, жаловался, грыз новые ботинки Билли и вообще вел себя отвратительно. Мальчик обладал способностью общаться с животными. Он понимал каждый писк, вой, мурлыканье, щебетание и шипение любого существа.
Но однажды Рембрандт зашел слишком далеко. Это случилось во время обеда — самое неудачное время, которое он только мог выбрать.
Каждая трапеза во дворце чародея проходила очень торжественно. Парадная столовая находилась в огромном, великолепном зале. Со сводчатого потолка сияли звезды, похожие на настоящие, а стены, облицованные черным мрамором, украшало сверкающее оружие. Длина полированного стола достигала двадцати футов.
Сегодня, впрочем, как и обычно, Граф занимал кресло во главе стола, его жена, сидела в противоположном конце. Им приходилось разговаривать друг с другом на повышенных тонах, и от их бесконечного крика у Билли разболелась голова.
Он сидел рядом с Матильдой, напротив Эдгара, ее брата, жестокого мальчишки, владевшего колдовскими способностями. Ему нравилось пугать Билли, внезапно появляясь в самых неожиданных местах не обычным способом, а проходя сквозь стену или закрытую дверь. Обедающим достаточно было произнести название блюда, которое они хотели съесть, и оно тут же появлялось перед ними на столе. Билли обычно выбирал то же самое, что ела Матильда. В первую очередь он старался досыта накормить Рембрандта, чтобы тот ненароком не высунулся и не попался на глаза Эдгару. Брат Матильды люто ненавидел крысу; он называл ее гнусной, наглой тварью, которая вообще не имела право на существование, а уж тем более не имела никакого права жить во дворце.
Рембрандту надоели кусочки, которыми его потчевал Билли, и он решил попробовать то, чем так вкусно пахло с тарелки Эдгара. Недолго думая, крыса перескочила с колен мальчика на стол и бросилась к Эдгару, рассчитывая на теплый и радушный прием, но тот вскочил с диким воплем, схватил со стены острый коллекционный кинжал и со всей силы метнул его в грызуна. К счастью, он промахнулся. Клинок пролетел мимо Рембрандта, скользнул по гладкой столешнице и запрыгал по полу.
Билли поднялся на ноги, опрокинув при этом стул, и закричал:
— Ты злобный, подлый, ужасный мальчишка, ты чуть не убил мою крысу!
— Жаль, что не получилось, — обронила Графиня.
Билли ошеломило ледяное спокойствие в ее голосе. Рембрандт прыгнул к нему на руки, и мальчик вернулся на свое место.
— Эту тварь нужно уничтожить, — продолжила Графиня, — ты согласен со мной, Харкен?
Билли уставился на ее вытянутое, лошадиное лицо с тяжелой нижней челюстью и длинным крючковатым носом. Взгляд ее маленьких, колючих черных глаз был прикован к крысе, которую он прижимал к груди.
— Харкен, не прикидывайся глухим, скажи что-нибудь! — потребовала Леди, повысив голос.
Билли повернулся и с надеждой посмотрел на чародея, который до этого момента, казалось, не обращал внимания на разыгравшуюся драму и продолжал обедать с таким видом, как будто ничего не произошло. Сделав глоток вина из золотого кубка, он задумчиво посмотрел на Билли и неторопливо встал из-за стола.
Взгляд Графа был таким высокомерным, что мальчик почувствовал себя крошечным, ничтожным пигмеем. Зеленая мантия чародея мерцала отблесками изумрудов и бриллиантов, его длинные черные волосы блестели от золотой пудры и напоминали гриву льва. Билли всегда так потрясало великолепие хозяина замка, что он едва осмеливался смотреть на него.
Дрожа от страха, он ждал вынесения приговора.
— Мы не будем убивать крысу, — спокойно сказал чародей.
Билли облегченно вздохнул, однако его надежды не оправдались.
— Это существо вполне может составить мальчику компанию в подземной тюрьме, — закончил свою мысль Граф Харкен.
— Милорд, Вы не можете так поступить! — вскричала Матильда, — ведь Билли — наш гость.
— Я устал от гостей и от их питомцев! — зарычал на нее Граф, — Эй, стража, уведите отсюда мальчишку.
Прежде чем Билли успел опомниться, подошли двое стражников и заломили ему руки за спину. Рембрандт шлепнулся на пол и бежал за Билли по пятам, пока его выводили из зала. Последним, что слышал маленький несчастный сирота, были протестующие крики Матильды. Они постепенно удалялись и становились все глуше по мере того, как солдаты вели его вниз по лестницам и темным переходам в мрачную глубину подземелья.
ГЛАВА 12
ЗОЛОТЫЕ ОБЕРЕГИ ДАГБЕРТА
Когда на следующее утро Чарли спустился к завтраку, он застал Элис на кухне. С ее появлением в доме воцарился уют и покой. Чай был уже заварен, на плите булькала овсянка, а на столе красовалась подставка для тостов, заполненная золотисто-коричневыми ломтиками обжаренного хлеба.
— Доброе утро, Чарли, — радостно приветствовала его крестная, — присмотри, пожалуйста, за овсянкой, пока я отнесу Мэйзи чашку чая.
Она разговаривала с ним так просто, по-домашнему, словно прожила в доме номер девять всю жизнь.
— Доброе утро, — Чарли взял деревянную ложку и начал помешивать кашу, в то время как Элис выскользнула из кухни, держа в руках поднос, на котором помимо дымящейся чашки ароматного чая стояла тарелка с двумя бисквитами. Она поднималась по лестнице легкими, почти неслышными шагами.
Когда Элис вернулась, Чарли уже съел свою порцию овсянки.
Снегоуборочные машины работали всю ночь, расчищая дороги, но боковые улицы все еще покрывал снег. Небо сияло прозрачной синевой, яркое солнце по-весеннему освещало крыши и стены домов, деревья и живые изгороди. Элис открыла окно и глубоко вдохнула чистый воздух:
— Мне нравится запах снега.
Чарли тоже вдохнул холодный воздух и согласился с ней. Мир пах восхитительной свежестью.
Мальчик побежал наверх, чтобы взять портфель с учебниками и тетрадками. Одевая синий школьный плащ, он порадовался тому, что ткань такая плотная и теплая.
Ребята на улице часто дразнили его за то, что он учится в Академии Блура и носит форменную одежду. И Чарли сгорал от стыда. Со временем он стал стараться не привлекать к себе внимания и запихивал плащ в сумку, чтобы одеть его в
