— Я не понимаю, о чем вы говорите, — произнес юноша, словно со стороны вслушиваясь в свой, ставший чужим голос.
— Что ж, в таком случае мы вынуждены задержать вас по подозрению в использовании магии, так как медальон был найден в вашей комнате, господин Астор Нойманн, — шеф разведки нахмурился. — Вы согласны прошествовать с нами в канцелярию?
— Согласен.
Это слово прозвучало как приговор, который Астор вынес сам себе. По приказу начальника тайной канцелярии стражники заняли места с двух сторон от подозреваемого. Астор обернулся. Отец стоял, сжимая трость. Он сильно побледнел, но держал себя в руках, никак не проявляя эмоций. Дамы Зиммерман выглядели растерянными и встревоженными. Преподаватели переглядывались, готовые обсуждать происходящее, как только за Астором закроется дверь. На лице дяди было удовлетворение, как от хорошо выполненной работы.
Окруженный стражей, Астор молча направился к выходу. Каждый шаг отдавался болью в его сердце. Он испытывал страх, хоть и не показывал этого. Колдунам в Зэодоре не место. Так учили его с самого детства. И хоть он не был магом, Астор был уверен, что к нему будут относиться именно так. Что ждет его в тайной канцелярии? Молодой человек хорошо знал право, в том числе уголовное. Но эти знания ничем не могли помочь ему. Главное сейчас успокоиться и обдумать свои действия.
На пороге Астор остановился и обернулся. Взгляды всех присутствующих были направлены на него. Он же смотрел только на Катрин. В полной тишине девушка встала и подняла вуаль, скрывающую ее лицо. Их взгляды встретились. И Астор понял: Катрин не сдастся. Она сделает все возможное, чтобы ему помочь. И пусть Бартолд Нойманн выиграл это сражение, главная битва еще впереди.
ГЛАВА 23. Черная полоса
После поцелуя Астора забытые чувства вернулись. На Катрин обрушилась волна воспоминаний, заставив уйти с собственной помолвки. Она заперлась в комнате, и рухнув на кровать, попыталась успокоиться. Но ее попытки осмыслить произошедшее и найти выход из создавшейся непростой ситуации, не увенчались успехом.
Чем больше проходило времени, тем сильнее становилась ее злость на Бартолда Нойманна. Он обманывал ее. Манипулировал ее чувствами. Катрин нестерпимо захотелось покинуть этот полный лжи дом. Охваченная обидой и раздражением, но полная решимости, Кэт стала собирать вещи. Она бездумно кидала в чемодан все, что попадалось ей под руку, пока не раздался стук в дверь. Девушка замерла, а потом неохотно произнесла:
— Кто там?
— Это я.
Она узнала голос Бартолда Нойманна:
— Я хочу побыть одна!
Ручка двери задергалась.
— Нам нужно поговорить, Катрин! Открой немедленно!
Поколебавшись несколько секунд, девушка подошла к двери и повернула ключ. Мужчина перешагнул порог.
— Что происходит? — он увидел раскрытый чемодан. — Ты собираешь вещи? И куда ты намереваешься отправиться?
Катрин хотелось ответить: «Куда угодно, лишь бы подальше от тебя!», но она ответила вежливо:
— В Зэодор.
— Ты не можешь жить в академии. Ты больше не студентка.
— Я сниму комнату, — ответила Катрин, продолжая собирать вещи.
— Невеста Бартолда Нойманна сбегает с собственной помолвки и селится на окраине Зэодора! — язвительно продекламировал Бартолд, усмехаясь.
— Что? — удивленно спросила Кэт, останавливаясь посреди комнаты.
— Я представил заголовки в завтрашних газетах и даже озвучил вслух один из них.
— Меня не волнует, что напишут в газетах, — пренебрежительно ответила Катрин, дернув плечом. В чемодан полетела ее любимая шаль.
— А меня волнует, — ответил Бартолд и протянул руку, собираясь коснуться Катрин. Девушка отпрянула. Он удивленно взглянул на нее, на несколько секунд задумался и холодно произнес:
— Если ты сделаешь какую-нибудь глупость, вроде этой — Бартолд кивнул на чемодан,
— то сильно пожалеешь. Ты меня не знаешь. Учти, я могу быть суровым и даже жестоким, если это нужно.
Катрин не восприняла всерьез предупреждение Бартолда Нойманна, и рано утром покинула замок Вернер. Он не стал удерживать ее. Это было странно, но Катрин не задумалась над поведением своего жениха, тем самым совершив первую ошибку.
Как и планировала, она сняла комнатку на окраине Зэодора и занялась поисками работы. Газеты пестрели заголовками об их с Бартолдом помолвке, чтобы спустя несколько дней смениться другими, из которых «Жених рвет волосы от горя. Невеста изменила ему с другим!» был самым безобидным, потому что выглядел откровенно глупым. Остальные намекали на тайну Бартолда, которую ей удалось раскрыть, утверждали, что он жестоко обращался с ней или же, писали просто откровенную чушь, в которую ни один здравомыслящий человек ни за что бы не поверил.
С Астором Катрин больше не виделась, но постоянно думала о нем. Она считала недостойным для себя явиться в особняк Нойманнов с объяснениями и просьбой позволить ей остаться там на какое-то время. Вместо этого Катрин написала Астору письмо, надеясь получить от него ответ в ближайшее время.
Спустя неделю, читая объявления, она наткнулась на официальное объявление академии Шварцхольм. В ней говорилось о предстоящей защите дипломов теми студентами, кто по объективным причинам не смог сделать это в положенный срок. Сердце Катрин радостно забилось. Ведь Астор как раз и был тем самым студентом. Она увидит его и они, наконец, объяснятся! Девушка решила обязательно присутствовать на защите.
Астор обрадовался, увидев ее. Его глаза засветились, на губах появилась улыбка, он выпрямился, словно скинул с плеч лежавший на них груз. Катрин скромно села с краю и украдкой стала разглядывать присутствующих в зале. Отца Астора она узнала сразу. Фамильные черты, такие как темные, практически черные глаза, густые волосы и породистый с горбинкой нос не оставляли сомнений в том, что она видит одного из самых блестящих юристов Зэодора — Генриха Нойманна. Среди собравшихся в зале Катрин увидела двух женщин, судя по всему, мать и дочь, лица которых показались ей знакомыми. Она напрягла память и вспомнила, что видела их среди гостей, присутствующих на ее помолвке, но ни фамилию, ни титул припомнить так и не смогла. Астор защищался блестяще. Впрочем, Катрин не сомневалась, что так и будет. Она смотрела на него и вспоминала их поездку в Лафар, посиделки на балконе, день академии Азуле, где он отгадывал загадки, их первый поцелуй, его признание в любви... Появление Бартолда Нойманна, стражников и начальника тайной канцелярии выдернуло Катрин из мира грез и воспоминаний.
Волнение пришло на смену мгновенному замешательству. Она посмотрела на Бартолда. Тот был доволен происходящим и, хотя умел превосходно скрывать свои чувства, в этот раз не стал этого делать. Он улыбался, глядя как Генрих Нойманн тщетно пытается оправдать себя. Он разве что не смеялся в голос, когда стражники выводили Астора из зала. И когда тот, обернувшись в дверях посмотрел на Катрин, девушка решилась. Она встала и подняла вуаль. Астор должен был увидеть ее лицо, понять, что она не откажется от него из-за подстроенных его дядей обвинений. Это стало ее второй ошибкой. Впрочем, даже зная последствия этого поступка, она все равно поступила бы также.
