Я пришла в себя от чувства дикого холода.
Где я?
Зубы стучали из-за сквозняка, гуляющего по каменному полу на котором я и лежала. Приподнявшись, я вспомнила вчерашний вечер и резко подскочила. Тело тут же откликнулась болью, а я, не удержавшись на ногах, снова плюхнулась назад. Сил совершенно не было. Что ж такое?
Видимо, чтобы успокоить Киро, пришлось потратить их очень много. Я обняла сама себя, но согреться в темнице, где сырой ветер задувал со всех щелей, не было возможности. Тем более, я была в одной ночной рубашке. Так и заболеть недолго. Но как только я вспомнила в каком состоянии был Киро, все волнения по поводу своего здоровья отпали. Как он там? Сможет ли прийти в себя без полей помощи? А если проклятие вот-вот исполнит свое предназначение, а я буду здесь? Ясно же что Мириам не спасет его, да и судя по всему не сильно этого хочет. Ее цель совершенно в другом, но в чем?
Я все таки поднялась и подошла к прутьям решётки. Взявшись за влажный металл холодными руками попыталась всмотреться вдаль, но никого не было. От темноты и шевеления по углам волосы вдруг встали дыбом. А что если здесь крысы? Господи, что же мне делать? Ведь Киро очнется и даже не узнает где я. Вряд-ли Мириам ему скажет об этом, по крайней мере быстро. А я успею здесь умереть от холода и голода. И тогда королю тоже останется недолго. Судя по его вчерашнему поведению, проклятье вот-вот его настигнет. Я должна быть рядом! Закипая я начала стучать в решетку и бить по ней ногами, но даже этот громкий звук не принес ничего кроме изнеможения. Никто не приходил.
Окон в темнице не было, и я не знала день сейчас или ночь. Что вообще происходит там наверху? А если Киро уже сгорел? Что если пока я спала ему стало хуже? Боже… Внутри все похолодало от этих мыслей и я попыталась себя успокоить. Наверняка я бы почувствовала если бы с ним что-то случилось. Пока нет. Где-то в глубине души я знала что он жив. Словно незримая нить появилась между нами и связывала наши сердца воедино.
Снова села на пол и попыталась растереть руки и ноги, чтобы достичь хоть какого то тепла. На улице была уже почти зима, а здесь, внизу, и того холоднее, может в несколько раз.
Вдруг я вспомнила о маме. Может хоть она сможет что-то сделать, когда поймет что я пропала? Не может же и она поверить, что я убила того графа? Нет-нет, не может! Она привязалась ко мне точно так же как я к ней. И пусть она не знает что я ее дочь, но должна понять, что здесь что-то не так. Поторопить, мама, пожалуйста, Киро в опасности…
Неизвестно сколько прошло времени, потому что от холода и голода я уже не понимала практически ничего. Здесь стояла небольшая деревянная чаша с протухшей ледяной водой, и этого было достаточно, чтобы ещё немного продержаться. Вскоре я почувствовала как начинаю засыпать, холод брал свое и я уже не чувствовала практически ничего. Клонило в сон, хотя я и понимала, что скорее всего это будет последнее, что я сделаю. Засыпать никак нельзя, иначе я точно умру и не дождусь помощи, но глаза сами по себе смыкались и я проваливаясь в сон, с сожалением понимая, что кристаллов, которое выносит море и снега я так и не увидела…
Мне снилось что я сама превратилась в кусок льда, который покачивает на волнах моря. Мне уже не было холодно, только теплое море обволакивало меня и успокаивало навсегда. Я таяла, растворяясь в нем навек. Откуда-то с глубин памяти пришли видения, как я точно так же умирала в подвале, в который меня бросила Калвина. Кажется, от судьбы не уйдешь, и мне суждено умереть вот так от холода в темнице.
Я, кажется, заплакала. Так как сил открыть глаза не было, но горячая слеза скатилась по ледяной щеке, обжигая кожу. Киро… я так хотела тебе помочь.
— Киро… — прошептала я в темноту, чувствуя, как мне становится теплее.
— Я здесь, Амедеа, ты только держись… — прозвучали слова любимого и утонули в окутывающий меня бессознательной темноте.
Ещё не открыв глаза, я почувствовала дикую боль. Каждая клеточка моего тела горела огнем. Чьи то жёсткие руки терли кожу не давая ни секунды передохнуть от этой пытки. Хотелось взмолиться, чтобы оставили меня в покое, но я только промычала что-то непонятное.
— Тише, тише, Амедеа, нужно потерпеть! — прошептал рядом родной голос.
Если это рай, то почему Киро делает мне больно? А если ад, то почему он все же рядом? Вопросы быстро исчезли в волне нахлынувшей боли.
Тем временем пытки продолжались, а я нашла в себе силы открыть глаза. Передо мной действительно был король. Его обеспокоенное лицо склонилось над моим, прислушиваясь к словам, а руки не переставали тереть обнаженное тело, передавая тепло вперемешку с болью. Кажется моя кожа сейчас воспламенится. И мне сейчас было абсолютно все равно что я перед ним без одежды. Только бы перестал мучить.
— Ты рядом, ты жив, как хорошо… — прошептала я и следом застонала от боли.
— Ты сейчас на краю смерти, а думаешь о других? — удивлённо вскинул брови Киро.
— Не о других, а только о тебе… — выдохнула я из последних сил и наконец-то провалилась в беспамятство.
Придя в себя в этот раз, я медленно открыла глаза и почувствовала, что мне уже гораздо лучше. Холод, который казалось, поселился внутри меня обволакивая внутренности до дрожи, прошел. Мне было тепло. Нет, мне было жарко. Сразу же я почувствовала чью то руку на животе поверх моего одеяла. Приглядевшись, я поняла, что и одеяло не мое.
Где это я? Что вообще произошло?
Воспоминания урывками пронеслись в моей голове и я резко привстала. Чужая рука на животе напрягаясь и повернув голову, я встретилась взглядом с заспанным Киро.
— Амедеа, ты проснулась! Он привстал и силой потянул меня за плечи обратно.
— Ложись, тебе нужно отдыхать, ты очень слаба.
— Я откинулась на спину и повернула голову к королю.
Только сейчас я заметила темные круги под глазами и встревоженный вид.
— Как ты себя чувствуешь?
— Нормально, уже ничего не болит, но что произошло?
Киро стиснул зубы и прикрыл глаза, как будто собираясь с мыслями, а потом снова взглянул на меня:
— Я пришел в себя и обнаружил возле себя Мириам. Она сказала, что спасла меня,
