Вере. – Но я узнавал тогда, да и наш разговор...
– Я понятно выразилась? – перебила его Вера. Она не двигалась и не отрывала тяжёлого взгляда от его лица.
Да, она изменилась, это уже была не та нежная и немного застенчивая молчаливая девочка, сейчас за неизвестную Валерию девушку билась уверенная в себе, умная, бескомпромиссная женщина, которая не просила – требовала. И оба мужчины понимали – она была права. Сергей Сергеевич незаметно поморщился – желание его подчинённых выслужиться перед руководством никогда не приводило к хорошим результатам, а тут ещё и напоролись на эту мегеру. Злую, но прекрасную даже в своём гневе.
– Простите, Вера Андреевна, я лично займусь вашей подопечной. Конечно, вы правы, мы должны не столь поверхностно относиться к своим обязанностям. Мне очень жаль, поверьте, что так некрасиво получилось. А девочка эта... как она? Её жизнь вне опасности?
– Надеюсь, что всё будет хорошо, – неожиданно устало проговорила Вера и подняла глаза на коллегу, чуть виновато улыбнулась и развернула шубку: – Это вы простите меня, пожалуйста, но когда ты чуть не потерял хорошего человека и, поверьте, прекрасного в будущем врача, тяжело воспринимать разговоры о приказах и прочих нелепостях. Всего доброго. Я надеюсь, что мы друг друга поняли.
Она вышла из кабинета, с удовлетворением заметив, что за время их разговора с деканом ни одного врача в коридоре уже не осталось, значит, умеют быстро и качественно работать, но всё равно нужен кнут. А вот когда нет кнута, то можно шарахнуть и пряником. А теперь в больницу, к своей Татке.
Она замотала шарф вокруг шеи, поправила волосы и замерла – входная дверь с грохотом отлетела в сторону, и перед ней оказался тяжело дышащий Леонид.
– Что с ней, Верочка? – Он протянул руки к застывшей жене и притянул её к себе. – Прости, я был на совещании, а потом уже Костя мне всё рассказал. Мне пойти разобраться с кем-то?
– Нет, я всё уже решила.
Вера подняла глаза и вдруг громко расплакалась, уткнувшись носом в куртку мужа. Всё напряжение сегодняшнего утра, страх потерять свою внезапно обретённую девочку, горечь от несправедливости и едва не утерянной надежды на будущее вылились в слёзы, что помогли ей освободиться от того тяжкого груза, что она несла в себе все эти часы, а, может быть, и годы. Телегин крепко обнял её и тихо что-то шептал любимой на ухо, не замечая грустного и виноватого мужского взгляда из-за двери кабинета декана. Жизнь всё расставила по своим местам – и раздала награды сообразно поступкам и мыслям. Вера шмыгнула носом и подняла глаза на Леонида:
– Осталось ещё одно дело. Лёнь, я взяла Таткин телефон, надо позвонить её маме.
– Давай его сюда, я сам позвоню.
Леонид взял маленький аппарат, сунул его себе в карман и, обнимая жену за плечи, увёл её из опустевшего здания. Вера устроилась на заднем сиденье служебной машины, с улыбкой поздоровалась с водителем мужа и замерла, прислушиваясь к тому, что говорил Телегин по телефону.
– Здравствуйте, я звоню вам от имени вашей дочери Татьяны Лапиной... Вы, наверное, меня неправильно поняли, но... Да, я всё прекрасно слышу... Нет, всё предельно ясно. Прощайте.
– Что она сказала, Лёнь?
– Она, Верочка, сказала, что у неё нет такой дочери. Вот так. Не думаю, что Татке надо передавать содержание нашего разговора, во всяком случае, пока девочка не окрепнет и её здоровью ничего не будет угрожать. В больницу, Виталий. И на сегодня можешь быть свободен. Про билеты на ёлку я пока помню, но завтра напомни, хорошо? Сам знаешь, что это такое, когда дети болеют.
Машина мчалась по городу, вокруг сверкали и переливались праздничные огни, рекламные баннеры, ёлки с яркими украшениями, а в голове Телегина звучали ужасные слова, сказанные пьяным голосом «нет у нас больше такой дочери». Нежная, хрупкая девочка сейчас боролась за свою жизнь, а самый родной ей человек спьяну вот так запросто отказался от неё. И даже не поинтересовался, почему по телефону дочери звонит незнакомый мужчина, что могло случиться, что девочка сама не позвонила... Леонид Анатольевич сжал зубы и вспомнил серые холодные глаза, что смотрели на него с усмешкой, будто желание иметь продолжение себя в своём ребёнке является чем-то глупым, тем, что может помешать жизни и карьере. Карьере убийцы других людей, в том числе и своего малыша. Он глубоко вздохнул и повернулся к жене:
– У тебя сегодня есть ещё дела в клинике, кроме Татки? Тогда сразу к ней, а потом домой, хорошо?
– Лёнь, я останусь с ней, ладно?
– Верочка, наша девочка под присмотром, а твоё присутствие будет только напрягать врачей и сестричек. Да и Таня будет спать. А завтра я сам привезу тебя к ней пораньше.
Вера понимала, что Лёня говорит правильные вещи, но страх ещё одной потери перевешивал все доводы. Она вышла из машины, быстро поднялась по лестнице и ворвалась в ординаторскую гинекологии.
– Ну что? Как она?
Римский, сидевший у окна и с аппетитом поглощавший творожную запеканку, с широкой улыбкой показал профессору большой палец. Один из ординаторов быстро встал и протянул Симоновой результаты анализов, Вера Андреевна покачала головой, обвела взглядом сидящих коллег и тихо прошептала:
– Спасибо! Спасибо вам огромное! Я зайду к ней, хорошо?
Затем она почти бежала по длинному коридору, слыша быстрые шаги мужа за спиной. Вера открыла дверь и посмотрела на лежащую Татку. Всё так же бледна, но губы уже не синие. Девушка открыла глаза и улыбнулась:
– Привет, напугала я вас, да? Простите меня, я постараюсь больше так не делать. Вера Андреевна, а когда мне можно будет выписаться? А то мне ни Костя, ни Павел ничего не говорят.
Симонова присела на краешек кровати и нежно провела рукой по спутанным волосам:
– Татка, ты пока нуждаешься в наблюдении. Но судя по анализам, всё обошлось. – Она повернула голову и посмотрела на мужа. – А как только ты окрепнешь, мы тебя сразу же заберём!
– Когда? – тут же выдохнула Таня и посмотрела на Телегина.
– Обещаю, что Рождество ты будешь праздновать с нами, под чутким Вериным контролем. Даю слово генерала.
Таня улыбнулась и уточнила:
– Лейтенанта?
– Так точно, лейтенант! Даю слово генерал-лейтенанта. А теперь ложись поудобнее, я тебя укрою одеялом, прохладно сегодня, всё-таки зима на дворе, и засыпай. Во сне самые нужные силы рождаются,
