Когда девушка скрылась за дверью, Филип Котов подошел к Марку, который продолжал стоять, опустив голову, погруженный в себя.
— Уж ты прости, что все так вышло, — с сожалением вздохнул мужчина. В знак поддержки мужчина положил руку ему на плечо. — Мы с Александром совершили непоправимую ошибку, когда решили поженить вас. Ева не отдает отчет в том, что делает и говорит. Похоже, у нее снова начались проблемы с психикой. Не волнуйся, мы с Александром сможем ублажить, этих твоих, партнеров. Все будет хорошо. Иди парень, отдохни. А то на тебя смотреть больно.
Марк встрепенулся от мысли, что Еву сделают виноватой в сегодняшнем инциденте.
— Это я во всем виноват, — довольно громко сообщил он, так чтобы и его отец услышал признание. — Я настоящий кретин! Я обидел Еву!
Отцы, на лицах которых читалось недоумение, обменялись взглядами. Филип принялся настойчиво подталкивать Марка рукой к выходу.
— Тут не место для признаний. В любой случае тебе не превзойти выходку моей дочери. Чтобы ты не сказал, это уже не имеет никакого значения. Теперь и мне стало ясно, развод — лучшее решение для вас обоих.
— Я не могу этого допустить! Я люблю ее! — с горечью воскликнул Марк.
Котов остановился, зыкнул в окно, недоумевая, покачал головой.
— Тогда я не понимаю, почему все это, ты говоришь именно мне. Вон твоя, пока еще жена, даже со двора уйти не смогла. Настолько она бестолковая! Ее накидка, которую видимо, она намертво пришила к платью, зацепилась за куст розы. Иди, помоги ей, а то она не иначе как голышом, выберется из цветника.
Глава 30
Как и сказал Филип, его дочь действительно попала в затруднительное положение. Марк обнаружил Еву среди плотно посаженных кустов английских роз. Он понятия не имел, как и почему она туда залезла, но выбраться самостоятельно у нее не было ни единого шанса.
Взрослые колючие кусты со всех сторон держали своими шипами ее одежду. Она пыталась прорваться, но вырвав ткань у одного куста, тут же запутывалась в ветках другого.
— Ева, — окликнул ее Марк. — Стой смирно, иначе ты поранишься. Я помогу тебе осовбодиться.
— Ты — животное, — задохнулась она, устав от бесполезной борьбы с кустарником и злости на человека, помощь которого ей была не нужна. — Пошел вон!
Марк и не подумал выполнить ее приказ.
— Только попробуй рассмеяться! — злобно предупредила его Ева, продолжая гневно дергать ткань своего платья.
— Я и не думал… Мне сейчас вовсе не до смеху.
— Твои чертовы галстуки, подхватило ветром и швырнуло в цветник, — пожаловалась она, одергивая накидку, пришитую к платью, так словно Марк с помощью магии заставил свои истерзанные ножницами галстуки затянуть Еву в розы и удерживать жертву до его прихода.
— Убирайся! Самовлюбленный негодяй! Лучше умереть здесь, чем находиться рядом с тобой, — злобно выплюнула она.
— Ладно. Тогда выбирайся сама, а я тем временем попробую объяснить тебе, почему притворялся Иваном.
Ева яростно взглянула на него, нагнулась и в следующий миг ее туфель полетел Марку в голову. Он увернулся.
— Я ничего не хочу слышать! — громко заорала она.
— Ну конечно, — мягко произнес он. — Может, попробуем поговорить?
— Собираешься получить удовольствие, еще и обсуждая мой позор? Ты поиздевался надо мной и тебе этого недостаточно?
Ева была в таком гневе, что принялась рвать на себе одежду, чтобы выбраться из западни.
Марк нашел это зрелище весьма забавным и эротичным, но ему стало жаль ее нежную кожу исцарапанную шипами.
— Пожалуйста, позволь мне помочь тебе, — попросил он.
— Нет! — категорично заявила Ева.
По ее руке сочилась кровь, которой был запачкан весь рукав. Марк психанул, залез в цветник, испытывая при этом не самые приятные ощущения. Вопреки ее протестам, он вырвал ее из колючей ловушки и понес к деревянной беседке.
Ева прикусила губу, чувствуя себя глупой и несносной. Она никогда не умела долго злиться или обижаться — легко вспыхивала, но так же легко и успокаивалась.
Она посмотрела на Марка и ее душа предательски затрепетала от его близости. Ну почему, он такой совершенно несносный тип? Выпустив пар, она была готова выслушать Марка.
Что если он раскаялся и хочет попросить прощения? Этот вариант не понравился Еве. Что ей от его извинений? Тысячу первый раз заставил плакать, а потом впервые, произнес эти свои никчемные извинения.
— Куда ты меня несешь? Опусти меня на землю, — потребовала Ева.
— Я собираюсь обьяснить тебе, как мне стыдно, — ответил он.
Ева позволила ему отнести себя к деревянной беседке увитой жимолостью и усадить в плетеное кресло. Он присел рядом и коснулся ее лодыжки.
— Все ноги в глубоких царапинах, — с сожалением произнес он. — Нужно обработать раны.
Ева почувствовала, как его горячие пальцы ласково скользнули вверх по лодыжке. Она дернула ногой, желая избавиться от последствий его прикосновения.
Ее возмутила его забота.
— Эти раны заживут, чего не скажешь о моей гордости.
Марк опустил глаза. Ему было трудно признаться в своих чувствах сейчас, когда она слишком зла на него. Но у него не было выбора. Хотя он был уверен, что Ева обязательно простит его.
— Я не хотел обидеть тебя. Прости.
Ева нервно засопела, едва сдерживая в себе очередной поток брани. Марк вынужден был сразу приступить к самой волнительной части разговора, а слова совсем не шли с языка.
— Я понимаю, ты очень зла на меня. Но я зол на себя, даже больше чем ты. Я так низко опустился только потому, что отчаянно люблю тебя, Ева.
Ева изумленно уставилась на Марка. Он изучал ее с проницательной напряженностью. Нет. Он просто снова издевается над ней.
— Я не верю тебе, — отчеканила она, глядя ему в глаза. — Ты снова врешь, чокнутый придурок!
Он оскорбился.
— Вот поэтому, я и прикидывался другим человеком. Я знаю о твоем предвзятом отношении ко мне. Когда я был Иваном, ты доверяла мне и верила каждому моему слову.
— Получается, что я взяла и поверила Ивану — волку в овечей шкуре. Значит я глупая, потому что верю людям. Даже сейчас, когда вообще никому верить нельзя. Так ты, что же проучить меня хотел? — спохватилась Ева, забыв о его признании.
— Да нет же! — рассердился Марк. — Я говорю, что сделал это, потому что иначе, мне было не подступиться к тебе. Мне хотелось доказать тебе, что на самом деле ты упрямо противишься своим чувствам ко мне.
— Ты отлично притворялся. Изображал из себя святошу и романтика, — язвительно отчитала его Ева. — Ты был именно таким, каким я хотела тебя видеть. Я хотела сказать, что всегда представляла тебя именно таким… — сбивчиво попыталась объяснить Ева.
