В больницу я забегаю на всех парах. Подбегаю к стойке информации. Навстречу мне идет бледный, уставший, словно постаревший на несколько лет… Лев.
Он смотрит на меня внимательно, окидывает взглядом мой достаточно большой живот. Но мне сейчас не до китайских церемоний.
- Лев… где он? Я хочу его увидеть!
- Хорошо, - соглашается этот милый мужчина, - идем, я проведу тебя к нему.
- Лев, да что с ним случилось?!
- Марин, ты уверена, что тебе сейчас нужно это знать? – кивает он на явный признак приближающихся родов.
- Конечно! Лев, пожалуйста, не издевайся надо мной! Мне никто ничего не сказал, почему? Вы нужным не считаете предупреждать меня о таких вещах?! – я всхлипываю в бессильной злости.
- Марин, успокойся. Мы все устали за эту ночь. Перенервничали. Если не вспомнили про тебя, то прости, не специально! Я бы обязательно тебе позвонил, но после. У меня были такие мысли.
- Так что с ним?!
- В нас стреляли. Брат закрыл меня собой. Иначе я бы уже тут не стоял… Тигран жизнь мне спас!
Огромные руки Льва сложились в кулачищи с побелевшими костяшками. Нет, он не дрожал и не трясся. Но на его лице застыла такая гримасса боли, что смотреть на него было страшно.
Мы выходим из лифта на нужном этаже. Лев доводит меня до палаты интенсивной терапии.
- Девушка Тиграна, - представляет он меня суетящейся в палате мед сестре.
Та пытается заикнуться о том, что мол только родственникам, но увидев мой огромный живот, все ее аргументы быстро заканчиваются.
- Только не долго, пожалуйста! Пациент слаб после операции.
- Да, конечно! – тревожно я заглядываю за ее спину. – Он в сознании?
- Нет. Чтобы его стабилизировать врачам пришлось ввести его в искусственную кому. Так что скажите ему слова поддержки, ободрения и оставьте отдыхать.
Медсестра выходит из палаты, следом за нею и Лев, кинув мне:
- Марин, я оставлю вас наедине. Поддержи его. Его последние слова и мысли были о тебе.
Господи, конечно, я его поддержу, о чем речь? Я поднимаю взгляд на своего любимого огромного мужчину, но такого беспомощного сейчас мужчину. Он лежит на белых простынях, бледный, с синяками под закрытыми веками. От его тела отходит множество трубок. Я смотрю на него неотрывно, а у самой сердце кровью обливается. И поясницу тянет сильно, так непривычно! Но на себя, на свои ощущения мне сейчас плевать, я совершенно не обращаю на них внимания.
Осторожно бросаюсь ему на грудь, чтобы ничего не задеть и не повредить.
- Тигран… пожалуйста! Держись! Слышишь? Держись там, мой любимый! Не оставляй нас. Ты так нужен мне и сыну! Ты даже не представляешь как!
Я целую его обнаженную после операции, покрытую темными волосами грудь, Вдыхаю такой родной, ставший самым любимым на свете, его запах. Поливаю его тело слезами и говорю слова любви и ожидания. Малыш толкается внутри, а я беру огромную безжизненную ладонь Тиграна и прикладываю к своему животу. Наш мальчик пинается еще сильнее.
- Правильно, сынок! Папа должен знать, как сильно ты хочешь увидеть его живым и здоровым! И твоя мама тоже этого хочет! Больше всего на свете, хочет!!
А потом я просто горько плачу, совершенно не обращая внимания на то, как начинает каменеть время от времени и прихватывать низ живота…
- Мариш, пойдем! – забирает меня Лев из палаты. – Тебе сейчас тоже горевать нельзя. Возвращайся домой, я буду держать тебя в курсе событий.
Я оттираю слезы. Наверно, Лев прав, но как же я оставлю любимого в такой момент? А если с ним не дай Бог что-то случится?!
- Лев, что произошло? Почему в вас стреляли?!
- Я виноват во всем Мариш, - опускает он глаза, - влез в передрягу из-за девушки. А он хотел вытащить меня оттуда. Они бы не стреляли, если бы не шакаленок! Но я это так все не оставлю! Не спущу им с рук! – Вдруг поднимает он на меня злой тяжелый взгляд. – Я отомщу им за Тигра! Слышишь?! Я клянусь тебе!
Я обнимаю его, склонившегося ко мне за широченные плечи. Глажу его по коротким волосам. Баюкаю его огромную голову. Ведь ему сейчас нужно едва ли не столько же поддержки, сколько и Тиграну!
Глава 43
- Явилась? – прямо на пороге, подбоченившись, меня встречает злая как сто чертей, настроенная решительно, Варшава.
Не теряться. Только не теряться. Я и так убита горем, и если бабушка Тиграна сейчас начнет выкачивать из меня энергию, как она любит, то я просто упаду без сил. А мне ведь рожать со дня на день. Так что тоже расправляю плечи, и прячу виноватый идиотский вид подальше.
- Вы мне даже не сообщили, что с Тиграном произошло!
- А кто ты такая, можно поинтересоваться? – смотрит она на меня испепеляющим недобрым взглядом.
- Я – мать его ребенка!
- Ты его роди сначала, этого ребенка! А потом докажи, что он от Тиграна!
А я стою, опешив… тоже не знаю, что ответить. Как не хотела поддаваться энергетическому вампиризму, но все же она смогла пробить брешь в моей броне.
- Знаешь, сколько от вас, тупых п*зд проблем?! Одного внука уже ранили, хорошо, если выкарабкается, второго отправлять на тот свет, я не позволю!!! И не позволю каждой золотой писечке тут распоряжаться! – перешла Варшава на дикий ор.
А я стою ни жива ни мертва, пульс колотится где-то в животе, как оголтелый, и чувствую, что в глазах темнеет. А еще очень сильно ноет поясница.
- Убирайся отсюда!
- Да куда же я пойду? Я рожу сейчас, кажется!
- Тем более убирайся! Мне приблудыши тут не нужны! Сука!!! Убирайся туда, откуда вылезла и на х*й моему внуку присела!
А я чувствую небольшой хлопок в животе, и ощущаю, как по ногам стекает теплая прозрачная жидкость. ВОды… ВОды отошли! Я покачиваюсь, но чудом остаюсь на ногах. У Варшавы сейчас такой вид, будто ее вообще от злости удар хватит.
- Я вызову тебе скорую. Уматывай отсюда, чтобы больше ноги твоей в доме Тиграна, и в его жизни не было!
- У меня роды в частной клинике. Уже оплачены. – еле ворочаю я языком. – Попрошу водителя отвезти меня туда.
- Ишь, чего захотела! – недобро прищуривается Варшава! – Я отменю плату! Потому что рожать ты будешь в самом обычном роддоме! Еще не хватало денег на приблудышей тратий!
- Это – сын Тиграна…
- Нет! Нагуляла, сука! Рожай теперь под забором!
Я разворачиваюсь, чтобы подняться наверх, вызвать себе скорую и забрать уже собранную сумку в роддом с одеждой для сынули и документами. Как хорошо, что я собрала ее заранее. Ведь сейчас, в этом дурдоме, в этом плохом кошмарном сне, я ничего не понимаю. Мне тупо прихватывает спину, а мысли все с Тиграном…
