— А если сейчас кто-то выйдет покурить?
— Сейчас примерно час ночи. В это время персонал обычно распределяет, кто спит первым, а кто с полчетвертого до шести. Когда отец еще в обычной больнице работал, они всегда так делали. Будем надеяться, что система не дала сбой.
— Ладно, идем.
Мы быстро оказались возле двери, и Женя нажал на ручку. Дверь была открыта. Мы попали в темный тамбур, куда едва доходил свет из коридора, и я достала бахилы. Так, если не ошибаюсь, то лестница должна быть не одна. Выглянув, я осмотрелась и заметила бело-зеленый указатель с бегущим вверх человечком. Главное, чтобы выходы на лестницы не закрывали на ночь.
В принципе, на первом этаже было тихо, но я решила соблюсти осторожность и заговорила Жене в самое ухо:
— Лестница справа.
В ответ он меня схватил за подбородок и поцеловал. Коротко, но с чувством. Я как бы не против… Но!
— А я действую странно в стрессовых ситуациях, — тоже шепнул он. — Идем.
На нужный этаж мы почти взлетели. Я только остановилась на секунду, чтобы сфотографировать схему эвакуации между пролетами.
В коридоре было темно. Не опасаясь, я разблокировала телефон и посмотрела на сделанное фото. Женя тоже посмотрел, даже провел пальцами по экрану, чтобы увеличить, и при этом так дышал мне в щеку… Черт возьми, я даже забыла название всех гормонов, которые вырабатываются в таких ситуациях. Кортизол, адреналин и норадреналин вроде бы. Это от стресса. Но во мне шалило что-то еще. Боже, о чем я думаю, стоя посреди помещения, в которое проникла незаконно? Воровки из меня точно не получится.
— Нам сюда, — сказал Женя, потащив меня за руку к двери главврача. — Ну что? Открывай.
Для начала я подергала за ручку. Ну мало ли? До этого нам везло, а вдруг? Нет, закрыто. Красный огонек сигнализации вроде возле двери не мигает, так что… Ну, поехали.
Я достала из кармана отмычки и, присев на корточки, сказала:
— Свети.
Экран телефона давал достаточно света, хоть я давно и не практиковалась. Вообще не думала, что мне когда-то может понадобиться этот навык. Руки немного дрожали, но справилась я относительно быстро как не для профессионального взломщика. Когда закончила, Женя только сказал:
— Впечатляет.
В кабинете хватало света от уличного фонаря. Я выглянула в окно и недовольно заметила:
— Нас могли заметить. Здесь все как на ладони.
— Если у них горел свет, то вряд ли, — не согласился Женя. — Да и тревогу уже забили бы. Занимайся сейфом.
Я расстегнула куртку и, вытащив из-под нее стетоскоп, приложила его к сейфу. Повороты колесика отдавались в ушах, но они все были одинаковыми. Черт возьми! Неужели не получится? Я закрыла глаза и начала менять положение стетоскопа следом за движением своей второй руки.
Есть!
Только один щелчок, а я уже настолько устала. Спасибо Жене — он не торопил, не спрашивал.
Есть второй!
Третий занял больше времени. Самый приглушенный, едва отличимый от остальных.
Код был из трех цифр — сейф открыт.
Забирать ничего отсюда не стоит. Если главный не дурак, то пропажу заметит и быстро сложит два и два. Я не была уверена, что в этом сейфе именно то, что интересовало отца, но лучше перестраховаться.
Так, какие-то документы. Пара упаковок подотчетных препаратов — странно, что они вообще находятся в сейфе главврача. Бутылка коньяка — вот здесь ей самое место в первую очередь, это ирония, конечно.
Папка. История болезни.
Я только открыла и поняла, что это оно самое — интуиция и профессионализм меня не подвели.
— Что там? — спросил Женя, подходя.
— Я все сфотографирую.
— Ты уверена, что именно это искала?
— Да, знакомая фамилия у пациента.
Женя заглянул через мое плечо в папку и даже усмехнулся:
— Рихтер… И не Виктория. Знаешь, я окончательно перестал что-либо понимать.
— Аналогично, — кивнула я. — Но будем надеяться, что история болезни и патологоанатом что-то прояснят.
Все. Я закрыла сейф, и Женя сказал:
— Давай отсюда убираться.
С этим я даже спорить не стану. Мое главное желание — оказаться в тепле. Зубы стучат так, что если нас не заметят, то услышат точно.
Глава 19 ЖеняЯ, наверное, даже первые дни в армии так не уставал. Понял это, конечно, только оказавшись в машине, когда усталость обрушилась бетонной плитой. Лиля выглядела не лучше меня.
Мы сидели несколько минут в тишине, включив печку, и молчали. Да уж, вылазка так вылазка. Может, лет пятнадцать назад я на подобную авантюру и согласился бы, но сейчас… Если бы кто-то даже в шутку предложил такое, то я бы послал этого умника нахрен. Только у нее есть такая власть надо мной. Точно ведьма.
Неожиданно Лиля рассмеялась, причем смех больше походил на истерический.
— Ты чего? — тронул я ее за плечо.
— А сам подумай? Мы только что незаконно проникли на территорию психиатрической больницы, вскрыли кабинет и сейф главврача, заглянули в карту пациента, чего, кстати, тоже нельзя делать. Разве это обычная ночь?
Самая необычная в моей жизни, кажется. Но я не успел об этом сказать. Лиля оказалась на мне и, обхватив мое лицо еще холодными ладонями, поцеловала. Грубо, с напором, даже как будто с вызовом.
Она серьезно? Здесь и сейчас? Машина, конечно, большая и удобная, а мы и в стареньком седане неплохо справлялись, но… К черту все эти «но».
— Лиля… — рвано выдохнул я ей в губы.
— Как твоя рана? — спросила она, прикусив меня за мочку.
— Я о ней уже забыл.
А ведь действительно забыл, хотя, возможно, потом вспомню, но пока меня волнуют другие вещи.
Убрав одну руку и опустив ее вниз, Лиля нажала на кнопку сбоку от сидения, и я оказался почти в лежачем положении.
— Чтобы снять напряжение после стресса, надо задействовать гормоны удовольствия, — сказала она, стягивая мою куртку с плеч.
Только лекций по медицине мне сейчас не хватало.
— Лиля, заткнись, а? Неужели ты набросилась бы на первого встречного, чтобы снять стресс? — спросил я, стягивая ее тонкий свитер.
Она снова наклонилась к моему лицу и, подцепив большим пальцем резинку моих спортивных брюк, сказала:
— Я бы больше ни с кем на такой стресс и не пошла.
Черт! Ее шепот мне на ухо, ее грудь, которой она так прижималась к моей, ее запах… Да похуй, что неудобно здесь.
Я нащупал застежку лифчика на ее спине и, расстегнув, сжал грудь, вырвав легкий стон прямо в свои губы. Лиля аккуратно начала поднимать мою футболку, но только миновала рану, как рванула резко. И тут же переместилась снова к брюкам — начала их стягивать вместе с боксерами. Я тоже не мешкал — одной рукой продолжал сжимать грудь, а второй расстегивал пуговицу и молнию на ее джинсах.
