— Неа. Так будет лучше. У него просто не будет права перейти на родной язык, ведь я его просто не пойму. Просили же носителя, — усмехнулся Алекс.
— Возможно, так и впрямь будет правильнее, — задумчиво проговорила я, следя за мерно покачивающейся каруселью.
— По идее, он будет чувствовать себя словно в среде. То есть мы вырабатываем привычку думать на английском, а не скакать с языка на язык.
— Ты знаешь, что ты у меня чудо? — влюбленно произнесла, взглянув на этого невероятного мужчину.
— Под стать тебе, — ослепительно улыбнулся он и, проверив, чтобы дети не видели, поцеловал. Быстро, мимолетно, но все равно так, что в животе бабочки с переселившимися тараканами закружились, оставив две мысли: волшебно и хочу еще!
Оставшееся время с детьми прошло в более свободной атмосфере: мы соединили пары Саша-Кир и Леша-я, а потому шагали вместе, болтая и смеясь. Саша, правда, все еще придерживался правила “с Кириллом только на иностранном”, хоть тот уже и забывался, отвечая на русском всем.
В какой-то момент детвора возжелала покататься на автодроме, так что у нас было чрезвычайно веселое соревнование. Мы подбивали друг друга, гонялись по небольшому пространство и радовались возгласам ребятни, которая была так эмоциональна. Они взвизгивали, смеялись, праздновали, когда побеждали соперника и вообще жили. Искренне, как умеют только дети.
Разумеется, не обошлось и без поедания пиццы, а после мороженого, которое неведомо как влезло. Но как гласил детский кодекс: место для сладкого есть всегда!
К тому моменту, когда пришла пора отводить Кирилла и Алексея домой, младшенький закапризничал, желая спать, и едва Саша взял его на руки, ребенок отрубился беспробудным сном младенца. Умеют же…
Андреев стоически выдержал двадцатиминутный пеший поход с важной ношей, даже не запыхавшись, а после, уже когда дошли, так аккуратно и заботливо передавал его маме… Да и Кир, прощаясь с нами, с горящими глазами пожал руку Алексу, и в каждом его жесте было видно, что новое знакомство ему нравится и он не прочь продолжить общаться еще как минимум сутки.
Откровенно говоря, я была приятно удивлена и немного шокирована. Сегодня Саша открылся для меня с новой стороны, которую я не видела до этого. Сегодня он был с детьми, а каждый из нас меняется, когда общается с маленькими человечками. А еще то, как быстро дети его приняли… Как полюбили, словно знакомы давно… Как интересно им было с Сашей… Все это не оставляло равнодушным. Новый, открывшийся Алекс мне нравился. Он вызывал нежность, умиление и трепет. И я понимала, что Андреев и впрямь станет потрясающим папой, и это осознание обухом било по женскому началу, заставляя желать забрать идеальную партию себе. И вообще никому не отдавать! Мое. Сокровище мое, лапы к нему не протягивать.
Режим “хочу его, хочу кольцо, хочу общий дом и хочу наших детей; еще собак, кошек, совместную старость и двухместный гроб” активирован.
Все то время, пока мы ехали к Янке, во мне бушевало два противоречивых желания: зацеловать этого невероятного мужчину и в одиночку сбежать на край света от него же подальше. Меня пугали чувства, которые он вызывал, и пугало притяжение, которое я к нему испытывала. Но оно же и удерживало.
Победил в итоге Алекс, который просто в какой-то момент сграбастал к себе в объятия, начав выгонять из моей головы все глупые мысли самым надежным методом: целуя. После такого вообще все мысли испарялись, не то что глупые…
— Ну наконец-то! — едва оторвавшись от меня, произнес Андреев. — А то я уже не мог смотреть на этого нахмуренного ежика, который оккупировал мое солнышко. Ты о чем там так усердно размышляла?
— С чего ты взял? — попыталась уйти от ответа я.
— Даже не знаю… С того, что ты не замечала половины фраз или с того, что на вопрос “На метро или автобус?” ты ответила: “Угу”?
Упс…
— Ну-у… Просто устала, наверное. Не выспалась.
— Ладно… — решил не выпытывать у меня Алекс, хотя улыбка с его губ тоже исчезла. — Так мы как едем?
— На метро, наверное. Я бы как раз хотела по пути купить вкусняшку Янке, знаю тут одно местечко…
Вкусняшка требовалась неспроста. Вчера вечером, едва я вошла домой, мне прилетело море непрочитанных сообщений от подруги, которая писала весь день. В тот же момент я поняла, что опять забыла включить мобильный интернет, а еще, что совершенно, просто немыслимо для себя забыла про Янину. Саша плотно обосновался в моих мыслях, вытеснив из них абсолютно все, и теперь у меня в наличие была злющая как черт подруга.
Злилась она по двум причинам: я ей ничего не сказала про Андреева, из-за чего все новости Яне пришлось выведывать у него, а это же МУЖЧИНА, неразговорчивый, краткий в ответах, безэмоциональный мужчина! И вторая была проста как мир — я ей не писала, не звонила, я о ней забыла, “как я вообще могла”. Так что теперь мне требовалось то, чем можно задобрить Янину, причем судя по качеству обиды, скупить придется весь магазин… Хорошо, что она сладкоежка.
Выбор пал на ее любимые пироженки, коих я купила в количестве двадцати девяти штук. Дорого, да, причем невероятно дорого, но… ровно такое количество часов я ей не строчила. По штрафу за каждый, угу.
Глаза Андреева округлялись пропорционально объему моего заказа. Огромных два пакета он решил тащить сам, а едва вышли из кондитерской, спросил:
— Ты ее раскормить решила? Любовь к подруге такая… масштабная? — смог подобрать слово он. И, не дождавшись ответа, постановил: — И мы едем на такси, иначе не могу ручаться, что вот эта дань в фонд тортоежек транспортируется без изменений своей формы.
Я лишь кивнула. На такси так на такси, будет даже лучше…
Как только доехали и позвонили в дверь, я задержала дыхание. Потому что страшно, блин, на глаза показываться, подобного раньше не было, а Янка вообще впервые на меня столь сильно обиделась. И едва дверь распахнулась, я прикрылась пакетами со сладким и затараторила:
— Янина, любименькая, вот тебе взятка, подкуп, пожертвование, взнос, но молю, прости, прости, прости!
Скептически поднятая бровь, взятый пакет, быстрый осмотр его содержимого и… черты лица Янки потеряли хмурые нотки, а уголки губ дрогнули в улыбке. Но это попытались скрыть, вернув суровость и сказав:
— Так уж и быть. Принимается. Входите!
Фу-у-у-ух, помилование состоялось! Не удержалась и кинулась обнимать эту вредину в квадрате, причем явно рисковала задушить, ибо нечего на меня обижаться!
Саша в это время совершенно по-хозяйски зашел, разулся, плюхнулся на диван и сказал:
— Есть хочу.
Только ушла от двоих детенышей, как оказалось, что у нас еще один в наличие… Может, потому так хорошо и ладят?..
— Да, и я тоже, — намекнула Янка. — А раз у нас есть проштрафившиеся…
— Ясно-понятно, иду на кухню, — покладисто кивнула я. Ну что ж, берегись, кухонная утварь, Элина Солнцерожденная, правительница ножей и вилок, мать спагетти и десертов, идет к тебе!
