По законам штата Калифорния субъект считается неспособным выразить согласие, если он без сознания или настолько пьян, что «не может сопротивляться». Говорит ученый-правовед Лори Шоу:
«Недостаточно, чтобы жертва была под хмельком или чтобы опьянение ослабило у нее тормоза. Это не та ситуация, когда человек просто выпил лишнего. Нет, степень опьянения и возникшее в результате помутнение сознания должны быть столь значительными, чтобы потерпевшая сторона, как это называется в народе, “пребывала в полной отключке”: то есть уже не понимала, что делает и что вообще происходит вокруг».
Вступила ли Эмили Доу в половой акт добровольно и лишилась сознания уже потом? Или она уже была не в состоянии выразить несогласие, когда Брок Тёрнер вводил в нее палец? Процесс над Тёрнером – это дело об алкоголе. В нем все целиком зависит от степени опьянения потерпевшей.
В итоге присяжные осудили Тёрнера. Его версия событий выглядела откровенно неубедительно. Если, как утверждает обвиняемый, все происходило с обоюдного согласия и к обоюдной радости, то почему он пустился наутек, когда его потревожили проезжавшие мимо шведские аспиранты? И зачем Тёрнер «терся» об Эмили, когда она отключилась? В самом начале первого ночи Доу отправила своему бойфренду голосовое сообщение. Его воспроизвели на суде. Ясно, что в тот момент девушка была едва способна говорить. Если установленный законом критерий – «пребывать в полной отключке, уже не понимая, что делаешь», то, похоже, Доу была весьма к этому близка.
Во время прений прокурор показал присяжным фото Эмили Доу, распростертой на земле. Одежда наполовину сорвана. Волосы растрепаны. Она лежит на сосновой хвое возле мусорных баков. «Ни одна уважающая себя женщина, если она способна воспринимать происходящее, не захочет, чтобы ею овладели вот так, – сказал прокурор. – Одно только это фото убедительно показывает, что обвиняемый воспользовался состоянием жертвы, которая даже не понимала, что происходит». Тёрнера признали виновным в трех тяжких преступлениях, орудием которых был его палец: покушение на изнасилование лица, пребывающего в состоянии алкогольного опьянения; развратные действия в отношении лица, пребывающего в состоянии алкогольного опьянения; и развратные действия в отношении лица, пребывающего в бессознательном состоянии. Его приговорили к шестимесячному тюремному заключению и пожизненной регистрации в публичном реестре сексуальных преступников.
Кто злоумышленник, в этом случае было ясно сразу. Что именно произошло той ночью, установил суд. Но сложнее всего объяснить, почему безобидное с виду знакомство на дискотеке закончилось тяжким преступлением. Как известно, иллюзия прозрачности, которой многие из нас грешат, приводит к возникновению между незнакомцами множества самых различных недоразумений. В результате мы принимаем невиновного за преступника, и наоборот. А что происходит, когда в эту смесь добавлен еще и алкоголь?
4
Дуайт Хит в середине 1950-х гг. защитил в Йельском университете диплом по антропологии, поступил в аспирантуру и решил отправиться за материалом для диссертации в Боливию. С женой Анной и маленьким сынишкой он прилетел в Лиму, где им пришлось целых пять часов ждать, пока механики поставят на двигатели самолета компрессоры. «Это были воздушные суда, которые Штаты списали после Второй мировой, – вспоминает Хит. – Они не могли подниматься выше 10 000 футов. Но Ла-Пас, куда мы направлялись, лежит на высоте 12 000 футов». Пока супруги летели над Андами, они то и дело замечали внизу обломки «самолетов, у которых отказали компрессоры».
А потом из Ла-Паса пришлось еще 500 миль ехать вглубь страны на восток, до пограничного городка Монтеро. В этой части Боливии бассейн Амазонки встречается с областью Чако – бескрайние джунгли соседствуют тут с пышной прерией. Живут в тех местах камба – народ, происходящий от коренного индейского населения и испанских колонистов. Говорят они на наречии, представляющем собой смесь местных индейских языков и андалусского диалекта испанского языка XVII столетия. «На карте это было белое пятно, – говорит Хит, – железная дорога туда еще не дошла, шоссе не проложили: видно, правительство не шибко тем регионом интересовалось».
Поселилась семья антрополога в хибаре на окраине городка.
«Ни тебе асфальтированной дороги, ни тротуаров, – рассказывает Анна. – Если кто-то забивал домашнюю скотину, то шкуру вывешивали на воротах, и любой мог зайти с пачкой банановых листьев в руке – вместо тарелки. Дома сплошь глинобитные, оштукатуренные, с черепичными крышами; на главной площади росли три пальмы. Передвигались в основном на телегах, запряженных быками, только у пастора был джип. Имелся там и местный ресторан, где несколько женщин готовили в большом котле рис с соусом. Парень, который варил кофе, был родом из Германии. В год нашего приезда в Боливию там насчитывалось всего 85 иностранцев. В общем, не самое оживленное место».
Зато для этнографа в Монтеро было настоящее раздолье, и Дуайт пополнял свою копилку знаний, как он сам выразился, «сгребая все подряд». Чтобы показать туземцам, что они не миссионеры, супруги не таясь курили табак. Они отсняли там тысячи фотографий. Ходили по городу и активно вступали в беседы с местными жителями, а вернувшись домой, Дуайт садился за пишущую машинку и весь вечер обрабатывал собранные данные. Через полтора года, набрав множество материала, Хит с семьей вернулся в Нью-Хейвен. Дуайт тут же принялся за диссертацию – и моментально обнаружил, что едва не упустил, возможно, самую удивительную особенность сообщества, которое изучал. «Ты понимаешь, – спросил он жену, подняв глаза от записей, – что в Боливии мы каждые выходные регулярно употребляли алкоголь?»
На протяжении всего того времени, что супруги пробыли в Монтеро, они каждую субботу получали приглашение на дружескую пирушку. Там это своего рода традиция. Хозяин покупает первую бутылку и рассылает приглашения. Собирается с десяток гостей, и начинается пирушка, которая длится очень долго – зачастую до утра понедельника, когда все наконец-то расходятся, поскольку пора на работу. Состав компании самый неформальный: бывало, что приглашали даже абсолютно посторонних людей, которые шли мимо. Но при этом камба следовали строгому ритуалу: все происходило по одному и тому же сценарию. Присутствующие садились в круг. Кто-нибудь играл на барабанах или гитаре. На стол ставили бутылку рома, купленную на одном из местных сахарных заводов, и стаканы. Хозяин наполнял стакан, подходил к кому-нибудь из гостей, останавливался перед «тостуемым», кивал и поднимал стакан. «Тостуемый» улыбался и кивал в ответ. Затем хозяин отпивал половину и передавал стакан визави, который тот допивал. После этого он, в свою очередь, вставал, наполнял стакан, шел по кругу и повторял ритуал с другим гостем. Кто уставал пить, просто отрубался прямо на земле, свернувшись в клубочек, а проснувшись, вновь присоединялся к пирушке.
