Ник быстро увозил ее из города, наугад выбирая улицы, и когда они остановились, то очутились в неизвестном глухом переулке. Кроме них только серебряный месяц осмелился заглянуть в это безлюдное место.
Джоанна глубоко вздохнула, что значительно придало ей смелости.
— Что все это значит? Объясни мне.
Он обернулся, и Джоанна увидела его глаза. Необъяснимый животный страх сковал тело. Ник хрипло, угрожающе рассмеялся:
— Ты только думаешь, что знаешь меня.
— Ник, не надо!
— Тихо! — Он повалил ее к себе на колени, и для Джоанны ночь превратилась в день, в сияющий, ослепительный полдень. Он целовал ее страстно, ненасытно, почти впиваясь в ее мягкие губы, до боли сжимая худые плечи, а когда девушка перестала сопротивляться, медленно заскользил по ее губам языком, не спеша утоляя любовный голод. Опьяненный вкусом ее губ, он настойчиво гладил девушку по спине, по упругим бедрам. Джоанна обхватила его обеими руками за шею и выгнулась, чувствуя, как по телу разливается тепло, и уверенность, и жизнь. Как только Ник нежно прикоснулся к ней; ее тело ответило за нее, лучше, чем если бы им руководил разум.
— Ник? — Джоанна прикусила его нижнюю губу.
— Не говори ничего. Не сейчас!
Снаружи, в благоухающей прохладной темноте, луна поливала округу чистейшим тусклым серебром, ничуть не похожим на томную красноватую медь тропиков. Где-то в ночи запела птица. До боли знакомая песня все приближалась, и Джоанне на мгновение привиделись розоватые цветы лотоса, украшавшие тихий лесной водоем. В висках оглушительно застучала кровь.
— Ник, пожалуйста!
Он нехотя поднял голову:
— Тебя безжалостно обманула моя сдержанность в прошлом.
Джоанна с любовью провела пальцами по его впалым щекам, пульсирующим жилкам на висках, упрямому подбородку, но ночь не позволила ей узнать, что скрывают его коварные глаза.
— А теперь скажи мне одну вещь…
Джоанна не дала ему договорить. Огромные черные глаза горели страстью.
— Но ты все знаешь, конечно же знаешь. Да, я люблю тебя.
— Теперь знаю. — Он с облегчением вздохнул. — Но раньше не знал. Я должен был услышать это от тебя. Я чувствовал, что между нами что-то происходит, но хотел узнать настоящую тебя, твою душу и сердце. Я всегда гордился своей самодостаточностью, а теперь не могу и дня прожить без тебя, хотя ты всегда со мной в моем воображении. Я лелеял мысли о тебе… особенно по ночам, но теперь хочу, чтобы ты принадлежала мне безраздельно.
— Ты не знаешь, что я пережила, — дрожащим голосом пожаловалась Джоанна и как в зеркале увидела свои собственные чувства в его глазах.
— Не знаю? — бесцветным тоном переспросил он. — Но я должен был убедиться. В Баноуре женщине может быть очень одиноко. Я смогу обеспечить тебя материально, но не жди большой веселой компании, шумных приемов. Так что у тебя есть право…
Джоанна доверчиво, как ребенок, дотронулась до его губ. В этот момент она любила его умом, сердцем, а не только телом, она была настоящей. А настоящая Джоанна была намного красивее воображаемой.
— Джоанна, иди ко мне, — ласково позвал Ник, и она прильнула к его плечу, не сомневаясь, что принадлежит ему безраздельно.
