Книга Красный анклав - Андрей Грачёв

Иркутская область, 'Горный-3'.

Валентин, получив запрос от командования, прибыл на ближайшем газотурбинном автобусе в расположение '30–30'. Весь транспорт комплекса ходил строго по расписанию и с большой частотой, простои в обществе, где выживание всего города зависело от слаженной и точной работы были неприемлемы. На входе в отделение '30–30' был стандартный многоступенчатый контроль с шлюзованием посетителя до момента удостоверения личности. Контроль в полном объеме проходили все, без исключения, невзирая на звания и частоту посещений. После секции контроля открывался просторный зал, со стен которого на входящего взирали барельефы Ленина, Сталина и Дзержинского, здесь же были доски почета и мемориал памяти погибших. Многочисленные бордовые знамена и красные ковровые дорожки усиливали эффект, облицованным мрамором стенам аккомпанировали массивные бронзовые люстры с мириадами хрустальных трубок, рассеивавших свет по помпезному залу. Валентин инстинктивно отмечал все детали, но никогда не задерживался ни на одной из них, для него любое помещение было набором из стен, окон и дверей. Он решительным шагом направился к начальнику отделения через длинные петляющие коридоры.

В прокуренных кабинетах никогда не стихала суета, люди работали с документами, делали доклады, заступали на дежурства и снимались с них, выезжали в командировки. Проходя мимо открытых дверей он слышал обрывки разговоров, радиопередачи и стук клавиш персональных терминалов.

Капитан Сергеенко явился по вашему приказанию, – отрапортовал он, встав напротив тяжелого дубового стола, заваленного просто неимоверным количеством документов, рапортов, донесений и справок.

Где-то под этой грудой был безнадежно похоронен терминал связи с ЭВМ. Сизая дымка никогда не выветривалась из этого кабинета, несмотря на исправно работающую систему вентиляции. Над документами склонился худощавый человек неопределенного возраста, по его виду можно было с уверенность сказать, что он уже несколько суток не спал.

Полковник оторвался от бумаг, глубоко вздохнул, и погасив папиросу начал инструктаж не растрачивая времени на пустые разговоры:

– Капитан, у нас чрезвычайная ситуация в Москве, наш ключевой сотрудник в Кремле был раскрыт и вынужден был пуститься в бега. Ситуация осложнена тем, что с ним нет связи, он один и на его след уже вышли. Хорошая новость в том, что его пока не взяли, но это лишь вопрос времени. Сейчас согласно имеющимся данным он пробирается лесами в сторону Мурманска, но ему не дойти – нет необходимой подготовки, припасов и снаряжения. Если даже его не возьмут, то он точно сгинет в лесах и болотах. У него все еще могут быть особо ценные сведения. Задача такова: вы со сводным отрядом вылетаете сегодня гражданским рейсом из Иркутска в Ленинград, там распределяетесь по поисковым партиям, по одному-два человека на группу. Наши аналитики определили вероятный квадрат местонахождения цели. Вы лично забрасываетесь в составе поисковой группы туда вертолетом, экипаж будет наш. По легенде я вам советов не даю – вы и сами все знаете, что нужно сказать. Поиск ведете вот в этом квадрате, – они показал пальцем область на карте, – последний раз он выходил на связь в районе Песка вот тут. Припасов у него нет, физически ослаблен, в населенные пункты не выходит. Задача его вернуть. Или ликвидировать в случае неудачи. Решайте по обстановке, но взять его живым они не должны.

Задание предстояло непростое – действовать под прикрытием в то время, как все силовые ведомства РФ стоят на ушах после всех последних событий, да еще и вытаскивать беглеца из-под носа целой поисковой армии. С другой стороны, Сергеенко обычно поручали именно такие – задания на грани безумия с очень высокой вероятностью неудачи.

– У вас есть вопросы, капитан?

– Альтернативные пути отхода, средства связи и инструкции на случай безвыходной ситуации.

– Все в планшете, – полковник протянул планшет с документами, – и еще одно, сопроводите товарища Романову в аэропорт, у нее рейс в Екатеринбург, раз уж вам по пути.

Сергеенко удивленно приподнял бровь:

– Романову? Вдову журналиста?

– Ее, она прошла отбор, отлично стреляет, у нее стойкая психика, нет родных, подходящая для работы под прикрытием внешность. Едет к нам на обучение. Еще вопросы остались?

– Никак нет, товарищ полковник, выдвигаемся сразу после инструктажа личного состава.

В аэропорт группа приехала порознь, только Сергеенко прибыл в компании Маши. На входе у рамок металлоискателей стояли вооруженные люди в черной форме по полной программе – с бронежилетами, касками и в балаклавах. Досмотр был особенно тщательным – отголоски террористических атак в Москве и Сочи, нешуточное дело – покушение на президента! Её спутник в очереди на досмотр не выказывал никакого волнения, он вообще по степени эмоциональности скорее напоминал робота – лицо его было неподвижной маской, на которой только глаза постоянно смещались с одного объекта на другой, фиксируя все происходящее вокруг. Его уверенность передалась и ей, так что они спокойно ждали, пока где-то впереди один из посетителей скандалил из-за какого-то предмета, найденного у него в сумке. Кажется речь шла о секс-игрушке, и его возмущенные крики были о правах человека на личную жизнь и неприкосновенность имущества. Когда подошла их очередь – они спокойно прошли досмотр и уже проходя мимо одного из вооруженных сотрудников спецподразделения, Маша заметила, как тот слегка повернув голову в сторону Сергеенко, коротко кивнул. У них везде свои люди – это Маша уже давно усвоила.

В зале ожидания на телепанелях все новости были в основном о террористических угрозах, акциях памяти жертв, детальный разбор покушения террористов с ужасными кадрами изувеченных в ходе штурма тел. Маша отметила, что в этот раз террористы были какие-то неканоничные – гладко выбритые и очень интернациональные по составу. Диктор рассказала, что в ходе спецоперации где-то в лесах Дагестана был уничтожен и заказчик покушения, затем пошел объемный блок о хронике супершторма в Сочи, по трагической случайности совпавшего с нападением террористов. Кадры чудовищного разгула стихии привлекли куда больше внимания скучающих пассажиров, чем набившие оскомину новости о терроре, но программа телевещания явно не учитывала настроения в обществе, уделив супершторму всего 15 минут эфира и лишь мельком упомянув чудовищные разрушения и сотни погибших от природного катаклизма. Маша чувствовала себя не в своей тарелке, как если бы она провела на необитаемом острове 10 лет и вернулась домой – все, что раньше казалось ей таким привычным и понятным, теперь кажется чуждым и вызывает отторжение. Рекламные блоки посреди выпуска новостей, праздно шатающиеся подвыпившие пассажиры, толпы не занятых никакой работой людей. Даже просто сидя здесь в ожидании посадки она не могла расслабиться. В ставшем привычным распорядке комплекса не было особо времени просто сидеть и ждать, когда пройдет какой-то интервал времени. Она задумалась – что она здесь делает? Почему выбрала этот путь? Столько всего произошло за эти несколько месяцев… Она жила на автопилоте, ни к чему не стремилась, ничего не хотела, случайные встречи, мимолетные связи. А теперь все изменилось. У нее есть цель, эта новая жизнь затянула ее без остатка. Казалось бы – её трудно заподозрить в приверженности коммунистической идеологии, идеям социализма, она из тех людей, которые адаптируются к любой ситуации. Но эти люди, их самопожертвование во имя единой цели, их стойкость, упорство, эффективность – восхитили её. Она ощутила себя частью целого, большого явления, грозовой тучи, нависшей над сонной страной. Чистая энергия, как созидания, так и разрушения, которой невозможно сопротивляться. Её мысли прервало объявление начала посадки на рейс.