— В курьеры я не нанимаюсь, — уже встал со стула и направился к двери. Но девушка останавливает меня.
— Хорошо. Я так и поняла, что это не для вас. Можно хоть бы документы попросить вас завезти. В министерство. Я попрошу выписать вам пропуск. Если же у вас с собой есть паспорт.
Я молчу, соображая, а надо ли мне оно.
— Дело горит. У нас заболел водитель. А курьерская служба это беда просто. Выручайте, пожалуйста. Уж очень о вас хорошо отзывалась Симонова. Я понимаю, что этот уровень явно не ваш…
— Хорошо. Я завезу. Вот паспорт, — отдаю его ей и она, улыбнувшись с облегчением, открывает его на первой странице и набирает кому-то по телефону.
Я жду, пока девушка передает мои данные для пропуска.
— Вот папка, — передает мне документы в руки. — Будьте добры, вот по этому адресу. Пропуск будет готов. Вот записка для охраны. Вас пропустят, и подскажу куда пройти. Вы не представляете, как меня выручите. Вот ваш паспорт, — возвращает мне документ.
— Хорошо, — собираюсь снова выйти.
— Я вам заплачу. Вот, — из ящика стола достает кошелек и вытягивает из нее пятитысячную купюру.
— Не стоит. Мне не сложно.
— Время — деньги, — уточняет девушка.
— Лучше Симоновой предложите более оплачиваемую должность, — усмехаюсь я, поймав удивленный взгляд собеседницы, и покидаю кабинет.
Министерство здравоохранения. Достаточно людное место. На посту охраны показываю паспорт. Мне выдают пропуск.
— Вас будут ждать в кабинете… — и начинается инструктаж.
Согласно кивнув, так как действительно понял, куда мне идти. Поднимаюсь на второй этаж и, идя извилистыми коридорами, оказываюсь у нужного кабинета. На массивной двери табличка с фамилией и инициалами: Алехин С.С.
Стучусь в дверь и, услышав разрешение войти, дергаю ручку.
— Добрый день, — здороваюсь с мужчиной, который склонился над бумагами. Но услышав мой голос, отрывается от них и смотрит на меня.
Сначала без различно, но потом…
— Да не может быть, — бубнит себе под нос и, тряхнув головой, снова смотрит на меня.
— Извините, вам просили передать вот эту папку, — подхожу ближе к столу и протягиваю ее ему, все еще не понимаю такого состояния этого мужика. На шоковое похоже.
— Извините? — он берет папку в руки и откладывает ее на стол, обходит его и подходит ко мне.
Высокий, примерно моего возраста. Хотя я так и не возьмусь сказать сколько мне лет точно.
— Аверин, твою мать, — все еще осматривает меня, от чего я вообще перестаю понимать, что происходит.
— Я не понимаю, — качаю головой, а у самого сердце разрывает грудную клетку, в ушах шумит.
— Ты не помнишь что ли? Богдан, что с тобой? Мы тебя искали, черт знает сколько, — воскликнул он и все-таки обнял, похлопав по спине, и так радостно заглядывает в глаза. — У меня столько новостей для тебя. Боже мой, — выдыхает он, и улыбка сползает с его лица.
Я достаю свой паспорт и протягиваю ему. Тот тут же утыкается в него и усмехается.
— Белов? Да какой ты к черту Белов? Аверин, — крутит в руках документ. А я словно в рот воды набрал, не могу выдать и слова. — Так, сейчас, — засуетился мужчина. — Присядь. Давай поговорим. Расскажи мне, где ты, что ты. Два года, Бо. Два долгих года. Мы уже перестали надеяться.
Мы усаживаемся в кресла за стол друг против друга.
— Семен Семенович, у вас назначена встреча, не забыли? — в кабинет заглядывает женщина.
— Нет. Отмени. Перенеси. Меня на сегодня уже не будет. И завтра. Отмени все важные встречи. У меня друг нашелся, — и, улыбаясь, смотрит на меня. — Алехин Семен я. Друг твой. Служили в одной части. Я был врачом. Ты как-то получил ранение и попал на стол ко мне. Бо, ты совсем ничего-ничего?
— Вообще.
— Рассказывай, давай с самого начала. Нас больше не будут беспокоить.
— А что рассказывать? Я о себе ни черта не помню. Только как очнулся в палате больничной. С трубкой во рту и трезвонящим аппаратом под ухом. Меня ранили. И по счастливой случайности отключился у квартиры хирурга Елены Симоновой. Собственно у нее и живу. Документы помогли сляпать.
Пока я все это рассказывал, Семен смотрел на меня и словно не верил своим глазам.
— Почему потерял память?
— Врачи так и не смогли ответить.
— Бо, дружище. Ты не представляешь как я рад, что ты жив, что ты нашелся. Твои с ума сойдут от счастья.
— Кто мои? — подаюсь чуть вперед. — Я кому то еще нужен в этом мире?
— Смеешься? Да я завидую, дружище, белой завистью тебе. Но рассказывать не буду. Пусть будет для тебя радость. Сейчас, погодь. Наберу ее, хотя нет. Петровича лучше, иначе будут проблемы, — усмехается он и достает телефон.
Я сижу и как идиот, смотрю на него, чувствуя какое-то облегчение что ли, словно груз перестал давить на плечи. Но еще не до конца.
— Игнат, Алехин, да. Ты не представляешь, кто сидит напротив меня. И не поверишь. Именно. Наша пропажа. Живой-живой. Надеюсь все будет хорошо и завтра, максимум послезавтра привезу вам его. Только Яне не говори ничего. Пусть будет сюрприз. Для обоих. Почему обоих. Да вот сам и узнаешь при встрече.
Только стоит ему отключиться, как у меня зазвонил телефон.
Лена.
— Да, Лен, — отвечаю, ловя любопытный взгляд Алехина.
— Ты не потерялся? Когда вернешься? — устало звучит ее голос.
— Лен. Я сейчас приеду. И не один. Кажется, друга нашел, — усмехаюсь, все еще не веря в происходящее.
— Какого друга?
— Настоящего, Лен. Сослуживца. Черт, переварить бы. Лен, жди, — и отключаюсь. — Поехали. Мне кажется, нам нужно поговорить в более простой обстановке. Чувствую себя здесь не очень, — предлагаю ему, а тот лишь широко улыбается.
— Поехали-поехали. Познакомишь со своей спасительницей. Кого мы должны отблагодарить за тебя.
По пути до дома мы заскочили в продуктовый и в цветочный. Семен настоял на букете.
Дверь нам открыла Лена.
— Здравствуйте, — принимает букет от Семена и отступает вглубь коридора.
— Алехин Семен, — протягивает руку, представляясь. — Друг Богдана.
— Кого?
— Я сейчас вам кое-что расскажу, а вы расскажете, как спасли нашего парня.
И вот спустя пару часов разговора этих двоих, который я внимательно слушал и пытался шевелить мозгом, чтобы хоть что-то вспомнить, но у меня ничего не выходило. Совершенно.
— Ранение же было пулевое, как вы обошлись без полиции, — потирает переносицу Семен.
— Так я же зав. хирургического отделения. Вот и прооперировала его, и по документам он пошел как на удаление желчного пузыря. Я не могла заявить в полицию. Потому что не знала, при каких обстоятельствах он был ранен. Может его искали.
