Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Связь между мужской идентичностью и сексуальной активностью была доведена до сведения общественности прежде всего благодаря виагре. Требование быть всегда сексуально состоятельным больше не является подсознательным требованием, которое передается из поколения в поколение шепотом или путем умалчивания о своих сексуальных проблемах. Сегодня мужчин очень настойчиво учат: их задача – чтобы «он» хорошо функционировал. Мужчины могут всегда – а если мужчины не могут, то это их собственная вина. Они ведь могут сделать что-то, чтобы снова обрести сексуальную силу. Эта «тирания вожделения», безусловно, способствует тому, что все больше и больше мужчин страдают от базовой сексуальной вялости: в какой-то момент отказывается функционировать не только половой орган, но и голова.
Конечно, многие «предложения помощи» через почтовый спам или аптечный журнал были бы не нужны, если связь между работоспособностью и мужской идентичностью не была бы настолько хрупкой на сексуальном уровне. У какого мужчины от полового созревания до старости не бывает хоть раз преждевременной эякуляции или недостаточной эрекции? Может быть, эти «отказы в функционировании» нам что-то сообщают. Но вместо того чтобы услышать это сообщение, услышать себя изнутри, многих мужчин интересует только, как бы побыстрее восстановить их сексуальные способности. Поэтому они пьют лекарства. Для многих мужчин даже в не связанной с сексом межличностной сфере их гендерная идентичность тесно соотносится с определенными аспектами деятельности. Быть хорошим отцом, хорошим другом, хорошим партнером, «не ударить в грязь лицом» означает брать на себя ответственность и делать что-то для других. «Делать» в основном означает «выполнять», «изготавливать» или «осуществлять», в меньшей степени – «быть эмоционально доступным», «быть рядом с другим человеком».
Финансовая состоятельность также неразрывно связана с мужской идентичностью. Достаточно вспомнить рекламу по телевидению, в которой молодые люди заключают договоры со строительными компаниями для своих новорожденных, пользуются хитрыми предложениями лизинга и приобретают выгодные акции фонда недвижимости. Существует ли какой-либо закон, возможно, эпохи Рейха, который запрещает женщинам публично осуществлять финансовые операции?
Однако самую тесную связь мужская идентичность имеет все же именно со способностью трудиться и наличием работы. Субъективно пережитая сексуальная неудача чрезвычайно болезненна для большинства мужчин, но лишь очень немногие из-за нее совершают самоубийства. А вот социальная изоляция, депрессия и самоубийство нередки у мужчин, когда они теряют работу или даже способность трудиться. Для многих выход на пенсию является более чем критическим порогом. Психологические трудности недавно вышедших на пенсию или безработных мужчин можно понимать как проблему сохранения своей мужской идентичности. И как проблему личного переживания горя, эмоционального преодоления понесенной утраты – задача, которую мужчины считают трудной из-за социализации. Вполне возможно, что горе пенсионера или безработного можно сравнить с эмоциональным состоянием многих матерей после того, как последний ребенок покинул родительский дом: вместо так называемого «синдрома пустого гнезда» – «синдром потерянного офиса». Выход на пенсию в 67 лет, следовательно, является скорее хорошей новостью для мужчин. С точки зрения их идентичности.
Потеря работы часто переходит в серьезный и фатальный порочный круг. Стыд за «потерю лица», «неудачу», «потерю мужественности» ведет к социальной изоляции, к избеганию личных разговоров. Это означает, что нет никакой поддержки в поиске альтернативных профессий и смысла жизни, а также способов эмоционального преодоления кризиса. Эта социальная изоляция усиливает депрессивные и даже суицидальные настроения. Даже отношения с любимой женщиной могут сильно пострадать, вплоть до расставания. Этот разрыв отношений, который лишает мужчин последнего душевного равновесия, подтверждает убежденность в том, что они – никто, не имеют ценности сами по себе, что они являются кем-то, только если работают. В этом случае не помогают утверждения (бывшей) партнерши, что не само отсутствие работы привело к разрыву, а то, что он плохо справлялся с этой проблемой. Потому что мужчина в депрессии больше не способен прислушиваться к словам своей любимой – похоже на переживающего любовника после сексуальной «неудачи», когда партнерша уверяет, что все было «не так уж плохо». Тут можно сказать словами из Фауста: «А я – я слышу весть, но не имею веры!»
МУЖСКОЕ НАСИЛИЕ И АГРЕССИВНЫЕ ДЕЙСТВИЯ МОЖНО РАССМАТРИВАТЬ КАК ЛИЧНУЮ НЕУДАЧУ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ СУБЛИМАЦИИ СОБСТВЕННЫХ ЧУВСТВ И ПОТРЕБНОСТЕЙ.
При такой тесной связи между различными аспектами работоспобности и мужской идентичностью особенно трагично, что для большинства мужчин нет приемлемого объяснения снижения или даже потери их собственной работоспособности. Мужское представление о важности достижений применяется всегда, независимо от внешних и внутренних обстоятельств. Внутренний голос будто говорит: «Моему провалу нет оправдания!» Такой подход делает невозможным дифференцированное изучение собственных сильных и слабых сторон и потребностей в работоспособности. В конечном счете это открывает только два способа борьбы с собственными поражениями:
1. Принцип снижения самооценки, который ведет к разочарованию, изоляции и депрессии – часто также в замаскированной форме (зависимость от алкоголя, наркотиков и т. д.).
2. Спасительный принцип самоутверждения за счет других. Фразу «Во всем виноваты другие!» мы неоднократно слышали от политиков («Некомпетентное бывшее правительство…») и спортсменов («Слепой судья…»), сотрудников фирм («Глупый начальник…»), во время круглых столов («Эти иностранцы…») и от недовольных мужей («Моя жена просто не способна…»).
Принцип «снижения самооценки» часто приводит к трагедиям в немолодом возрасте, когда работоспособность ухудшается или утрачивается: более трети мужчин-самоубийц старше 60 лет. Мужской страх потерять работоспособность, очевидно, нельзя недооценивать. И поиск альтернатив традиционному мужскому образу жизни, ориентированному исключительно на результативность, следует вести очень тщательно – как на индивидуальном, так и на социальном уровне.
Боязнь унижения
Страх потерять работоспособность так ярко выражен у мужчин, потому что работоспособность обеспечивает мужскую идентичность, создает признание и активизирует личные ресурсы. Но у работоспособности есть и другая функция, помогающая преодолеть страхи:
Достижения, успехи и победы предотвращают унижение.
Мальчики испытывают множество личных унижений в детстве: нормальное бессилие и поражения, характерные для ребенка, а также некоторые унижения, связанные с половой принадлежностью. Унижения в период полового созревания в связи с более ранней зрелостью девочек следует упомянуть здесь только мимоходом, так как они более подробно рассматриваются в разделе «Любовь и вожделение». Скорее здесь подразумевается постоянное унижение, которому подвергаются мальчики в обществе своих сверстников. В строго иерархически организованных группах мальчиков существуют своеобразные рейтинги, почти каждый постоянно ощущает, что другие выше его, что эти мальчики лучше, сильнее, чем он сам. И другие позволяют ему чувствовать это – не из-за злобы, а просто чтобы укрепить свои позиции. Система нокаута, известная из спорта, может служить метафорой для этого детского опыта. В этом типе соревнований турнир заканчивается проигрышем для всех участников, кроме одного. И для мальчиков окончательное поражение есть и остается поражением.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
