Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
– Боль-шо-ва! Боль-шо-ва! Боль-шо-ва! – и так до тех пор, пока из-за дверей не появился плюгавенький господин в черных штанах, серой рубашке и принялся объяснять народу в мегафон, что председатель правительства, безусловно, в курсе дел, творимых на местах.
– Он принял меры к стабилизации, – кашлянул он в микрофон. – Улучшение будет…
Он замолчал и услышал, должно быть, как молотит отчетливо колокол.
– Это не так страшно, – продолжил мужик, – такое случалось. И ничего! Общество выжило!
Но ему не поверили. На ступени поднялся какой-то косматый и, уставив мужику в лицо мегафон, проорал:
– Назовись, черт тебя подери! Кто ты такой?!..
Оказалось, мужик отвечал за сохранность здания в ночное время.
– Как бывший офицер, призываю вас к благоразумию, – продолжил он. – Уверяю, к завтрашнему дню вопрос решится, и каждый из нас получит свое – то самое, что хранится пока в депозитах.
Он говорил еще некоторое время, толпа вроде как успокоилась, утихла. Однако потом опять начала скандировать:
– Где банк?! Где банк?!
– Даю слово: утром проблема будет решена.
– Обещаешь?! – спросила толпа.
– Обещаю! – с готовностью ответил мужик.
– Смотри, мы завтра придем!
Утром суточное дежурство у мужика заканчивалось, он уходил отдыхать на три дня и надеялся, что за это время вопрос действительно рассосется.
Римов тоже полагал, что будет именно так. Толпа между тем стала заметно редеть. Сергей Иванович поднялся по ступеням к мужику и, предъявив удостоверение, попросил рацию для связи с дежурной частью своего управления. Он вызвал машину и вскоре был дома. Супруга, как и следовало ожидать, была в расстроенных чувствах.
– Неужели нельзя позвонить?! Неужели я такого заслуживаю?!
Под конец она утомилась и легла в кровать. В груди у нее колотилось. Такого не может быть, чтобы какая-то Ревкомиссия! Ни с того ни с сего! Настоящего комиссара!
Воспитанная на тонких и здравых принципах римского права, она не допускала мысли, что обычаи на Руси имеют более крепкие корни, чем какое-то право.
Римов поднял трубку квартирного телефона, набрал домашний номер председателя правительства. В трубке послышался вызов, но председатель не отвечал. Сергей Иванович включил телевизор. Ведущая говорила взволнованным голосом:
«Согласно последним сведениям, ничего утешительного сказать невозможно. Банк обнулил счета, сделав нас нищими. Народ в бешенстве… Одни призывают к разгрому банка… Но где он, банк?! Другие призывают к разгону правительства… Но куда же потом без него? Третьи зовут грабить магазины негоциантов. Кого же еще-то грабить, когда есть хочется – ведь в холодильнике пусто… И это еще не вечер. – Она усмехнулась. – Хотя в действительности давно ночь…»
Римов взял трубку и снова набрал номер Большова.
– Слушаю вас, – ответила его супруга.
Поняв, что звонит комиссар полиции, она принялась нудливо ему выговаривать, что сейчас позднее время, что для этого есть день, и вдруг заявила, что Лев Давидович отсутствует дома, считай, вторые сутки, так что она рада была бы помочь, но, к сожалению, не в состоянии.
Сергей Иванович сделал еще один звонок – на этот раз в дежурную часть управления, и велел оперативному дежурному, в случае чего, держать его в курсе дел. После этого выключил телевизор и отправился в спальню к жене…
Утро он встретил с головной болью. Казалось, он пропустил что-то важное или не завершил задуманное. И эта незавершенность давила теперь со всех сторон. Дело было нешуточным, опасным и непредсказуемым. Оно могло обернуться чем угодно. С учетом вчерашних событий выходило, что он так и не успел ничего. Банк спрятал рожки, обнулив счета юридических и физических лиц, тогда как правительство бездействовало. При этом совершенно безобразными на этом фоне выглядели действия Ревкомиссии.
Сергей Иванович наспех умылся, выпил кофе и подсел к телевизору. По местному каналу шел репортаж о вчерашних событиях. Среди ночи били в колокола православные храмы, орал в мегафон мулла, а в ближайшей церкви атеистов-единоверцев, запершись изнутри, причитали:
«Верим в тебя, единственный! Космос возлюбленный наш»!
Потом сменилась картинка. Председатель правительства Большов Лев Давидович, сидя у себя в кабинете, давал интервью местному журналисту.
«– Мы только что звонили в Центр, – сообщил он убитым голосом, – однако там ответили, что это наше внутреннее дело. Центр открестился от нашей республики, сославшись на международный договор, который мы заключили с банком на Апеннинах. – Он хлебнул воды из стакана и продолжил: – Таким образом, право наций на самоопределение сыграло с нами злую шутку… Что касается меня… – закашлялся он и снова отпил воды, – могу сказать вполне определенно, что моя персона не имеет к этому никакого отношения, поскольку упомянутое решение принято старым составом кабинета министров – в то время я еще служил на флоте и даже не думал заниматься государственными делами…
– Это мы понимаем, что без вас, – прервал его журналист, – но нам хотелось бы знать, извините, что делать? Понятно, что виноват виртуальный банк, за которым неизвестно кто. Мы ничего не знаем. Нам известно одно: существовали счета, была расчетная единица, которая так и называлась – единица. Исходя из этого еще один вопрос: где эта единица? Ее нет? Она больше не существует? Что вы можете сказать по этому поводу?
– Ничего, – сказал, багровея, Большов. – Я знаю столько же, сколько и вы… Меня спросили – я ответил.
– По крайней мере честно, – вздохнул журналист».
Картинка сменилась. Тот же репортер, стоя на фоне речного обрыва, говорил рублеными фразами:
«Выходит, так и есть! Банк, навязанный сверху, сделал нам бяку! В результате мы имеем громадный провал не только в финансах, но и в истории нашего развития – мы банкроты! И это еще мягко сказано. Дело в том, что у нас вообще ничего нет. У нас нет национальной валюты, у нас нет недвижимости, у нас нет запасов. Выходит, мы жили в долг, и теперь наступил час расплаты…»
Камера побежала от обрыва к реке и замерла.
«Может, нам утопиться? – спросил он неожиданно. Потом, помолчав, добавил: – И тогда окончательно кому-то будет счастье…»
– Кажись, приехали, – сказала жена, останавливаясь у Римова за спиной. – Дошли, можно сказать, до ручки – не так ли?
– Хуже некуда, – произнес комиссар и стал одеваться.
– Может, форму наденешь, – сказала супруга, заметив, что муж достает вчерашний гражданский костюм.
– Нашла время…
Выскочив из квартиры, Римов сел в машину и вскоре находился в кабинете председателя правительства.
Большов сидел в кресле, смотрел сквозь окно в заречные дали и не видел выхода из сложившейся ситуации. На очередной звонок в Центр ему вновь объяснили, что денег не будет. А то, что находится в резервах, так это не его ума дело.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
