— Встань ближе к столу и наклонись.
— Que[14]?
— Делай так. Сейчас же, — старик встал и подтолкнул ее. — Ложись через стол, Роза, а пальцами обхвати дальний край крышки.
Дыхание девушки стало глубоким и прерывистым, дрожь пробежала по ее телу. Но она сделала все, что велел El Patron. Они всегда делали.
Глубоко дыша, дон Виценте встал позади девушки и неторопливо поднял подол ее юбки. Ее длинные голые ноги цвета корицы соблазняли его. Он провел своими влажными ладонями по внутренней стороне ее бедер и вверх по линии соединения ягодиц.
— Ты красивая. Роза. Слишком красива, чтобы чистить камин, — пробормотал он и накинул подол юбки ей на спину и голову. Услыхав ее приглушенные рыдания, Альварес улыбнулся. — Скажешь экономке, что ты переселяешься в комнату рядом с моей спальней, на время. Тебе не нужно будет ничего больше чистить, Роза. — Его бледные, испещренные прожилками руки сладострастно обхватили ее ягодицы и сжали их. — Пока я не приведу в свой дом жену, ты… составишь мне компанию. Si?
Его пальцы впивались в ее тело все сильнее, пока она не прошептала:
— Si, дон Виценте, si.
— Хорошо. — Он потер кончик своей набухшей плоти о ее зад и издал стон нетерпения. Он уже достаточно долго ждал и теперь снова хотел почувствовать это. Почувствовать прилив экстаза, когда он освободится в нее.
Ухватив упругие складки ее кожи, он растянул их в стороны, устроился поудобнее и глубоко погрузился, в нее.
Крик Розы эхом отдался в комнате, заглушая вздохни удовлетворения дона Виценте.
Патрик Даффи вытер рукавом покрытый потом лоб. Даже весной солнце здесь такое чертовски жаркое, что можно свариться заживо. Он снова надел шляпу на голову, дернул поводья и направил лошадь к дому.
«Дом! Дьявол, едва ли найдется другое такое место, где у него не было бы ни минуты покоя. Что с Джоанной? Бегает по дому, как цыпленок, которому отрубили голову. Эта добрая женщина за последние несколько дней вычистила больше, чем за предыдущие десять лет.
И Патрик очень хорошо знал, почему: Пенелопа Баттерворт!»
Его лошадь лениво шла вдоль дороги и легкие толчки позволяли Патрику спокойно подумать о многом.
Это было не то, чтобы Пенелопа захватила власть в доме. Она ни разу не отдала слугам ни единого приказания. Фактически, он ни разу не слышал, чтобы она была строга или не деликатна с кем-либо на ранчо. Конечно, за исключением его самого.
Нет, это сама Джоанна и остальные вместе с ней стремятся угодить этой женщине, неожиданно ворвавшейся в его жизнь. Просто не знают, чем ее еще ублажить. И когда думают, что он не может их слышать, то только и твердят: «Синьора Баттерворт сказала это. Синьора Баттерворт сделала то».
Боже ты мой, кто бы мог подумать, что эта английская старая дева с простым бесцветным лицом может превратить его хорошо налаженный мир в хаос! «Но это едва ли правда, — спорил Патрик сам с собой. — Никогда в прежние годы на ранчо не было все так хорошо организовано, как сейчас.
Однако, дело не в этом, раньше все было так, как нравилось ему. Пока не приехала эта женщина. Теперь все было хоть и правильно, но не по-прежнему».
Боковым зрением он заметил какое-то движение и повернув голову, пробормотал:
— Черт побери!
Не более чем в ста ярдах от него, Пенелопа Баттерворт брела вдоль дороги, ведя за повод одну из лучших лошадей Патрика. Что с ней могло случиться?
Женщина постепенно приближалась, Даффи завороженно следил за ней взглядом. Он заметил, что Пенелопа прихрамывает, но ему и в голову не приходило, что могло быть причиной этого. Рассматривая местность, Патрик поджидал, пока она приблизится. На мили по обеим сторонам дороги ничего не было, кроме зарослей шалфея, песка и змей. Полуденное солнце боролось с женщиной в черном, и казалось чудом, что она еще не упала в обморок или не умерла.
«Что она за человек, черт возьми! — спросил он себя, — и почему приехала именно к нему?»
Теперь, когда мисс Баттерворт была всего в пятидесяти ярдах от него, было видно, что ее костюм весь покрыт пылью. Бесполезная шляпа, которую она неизвестно зачем надела, сбилась на правый глаз, и стала очевидной причина ее хромоты: у нее был сломан каблук.
Патрик обхватил руками луку седла и наклонился. Несмотря на вызванное ее непокладистостью раздражение, он был поражен. Неважно, что эта женщина выглядела как будто ее несколько миль тащила по земле бешеная лошадь! Она держала плечи прямо и шла с поднятым подбородком. Нет! Мисс Баттерворт не была похожа на других женщин, которых он когда-либо встречал. Даже при этих неприятных обстоятельствах Пенелопа Баттерворт на каждый дюйм была леди.
«Леди! — Даффи ухмыльнулся. Это слово ничего не значит. Предполагалось, что Елена тоже была леди. И, посмотри, что она наделала!»
Его горячая ирландская кровь закипела от гнева, едва он подумал о своей умершей жене. «Она использовала его. Лгала ему. Обманывала его во всем! И, когда умерла, то оставила его вариться годами в собственной бесполезной ярости!»
Когда Пенелопа, наконец, подошла к нему, Патрик дал выход своей злости.
— Что, черт возьми, вы здесь делаете?!
ГЛАВА 13
Пенелопа благодарно улыбнулась:
— Слава Богу, что вы нашли меня, Патрик!
— Нашел вас? Да я вас и не искал! Я просто возвращался на ранчо.
Она презрительно фыркнула:
— Это все равно подойдет! — Пенелопа вручила ему поводья своей лошади: — может быть, вы вернете это животное в стойло и пришлете повозку? Я буду ждать здесь.
Длинные пальцы Патрика схватили поводья.
— О, да, я верну животное в стойло, но не будет никакой повозки. Поэтому советую вам снова сесть в седло.
Лошадь заржала, и она бросила на нее взбешенный взгляд. Опять повернувшись к собеседнику, женщина решительно тряхнула головой:
— Спасибо, Патрик, но я уже более чем достаточно, скакала верхом на этой лошади.
Она перенесла вес тела на другую ступню и стала на полтора дюйма ниже.
— Как вы потеряли каблук?
Нахмурившись, Пенелопа поднялась на цыпочки, чтобы компенсировать отсутствие каблука:
— Я оступилась на кочке.
Его губы изогнулись, и она прикусила язык, чтобы не разразиться бранью.
«Как смеет он смеяться после того, что с ней случилось?!»
— Все в порядке, — Патрик вздохнул и вытащил левую ногу из стремени. — Наступи сюда и забирайся. Ты можешь доехать вместе со мной.
— Забирайся? — брови Пенелопы поползли вверх.
Наверняка он говорит это не всерьез. — Я предпочитаю остаться здесь и дождаться повозки.
