— Тихо! — я ударила ладонью по столу. — Не хватало нам ссор. Вот основатели обрадуются. Давайте успокоимся и не будем сбрасывать со счетов любые версии.
На этом и порешили. Закончили собрание и разошлись. Рашель демонстративно взяла Элиаса за руку и потащила гулять по замку, а Брайс увязался за нами с Ульрихом. Трещал всю дорогу о всяческой ерунде, лишь бы не думать о жутком.
— Интересно, удастся ли Дювалю найти новую воспитательницу в наш сектор, — протянул он задумчиво. — Замены леди Сесиль второй семестр нет, а теперь та-а-акое! Сомневаюсь, что кто-то согласится на эту работу после того, как одна воспитательница сбежала, как ошпаренная, а вторая истекла кровью в разгар бала.
— Дюваль уже решил проблему, — огорошил Ульрих. Не только Брайса, но и меня. — Слышал, он предложил должность леди Габриэле. Она дала согласие.
— Леди Габриэла? Это та демоническая дама, что ведет у четвертого курса загадочные занятия? Ну-ну, повезло девочкам, ничего не скажешь.
Ульрих сжал губы, а я с показной беспечностью пожала плечами.
— Уж лучше она, чем леди Сесиль.
А у самой мурашки по спине промчались дружным галопом. Матушка моего ненаглядного в нашем секторе? Да идите вы болотом!
На подходе к сектору я остановилась, чтобы поговорить с Ульрихом наедине. Но Брайс не понял намека, встал рядом столбом. Пришлось ткнуть в плечо и прямым текстом попросить убраться восвояси. Он надулся, но соизволил нас покинуть.
— Нашел бы он себе девушку, — проворчал Ульрих.
— Кому он нужен, — ответила я в тон и пристально посмотрела на полуведьмака. — Значит, твоя матушка переселяется ко мне под бок?
Он не ответил. Просто кивнул.
— Вот счастье-то! Глядишь, еще какое-нибудь заклятье наложит. Чтоб мы не только не целовались, но и за руки держаться не могли.
Ульрих слишком поспешно отвернулся. Он так делал, когда хотел что-то скрыть.
— Ты говорил с матушкой об этом, да? — догадалась я.
— Нет, — солгал он, не моргнув глазом.
Но я ударила его в плечо. Куда больнее, чем недавно Брайса.
— Разве после истории с Делией мы не договорились ничего не скрывать друг от друга?
Ульрих смущенно улыбнулся и развел руками. Мол, да, договорились.
— Дело в том, что… что… — ему никак не удавалось закончить фразу. Он замолчал, а потом выпалил: — Моя мать ничего не делала.
Я открыла рот и не придумала, что на это сказать. Не обвинять же Габриэлу во лжи в разговоре с сыном. Да, Ульрих знает, что она из себя представляет. И все же она его родная кровь. Родная ведьмовская кровь.
— Догадываюсь, о чем ты думаешь, — проговорил Ульрих мягко. — Матушка удивилась вопросу. Сильно удивилась. И нет, она не лжет. Дала клятву. Особую, ведьмовскую. Обманешь, произнося ее, мало не покажется. Так что у нас проблема. Точнее, проблема у тебя. Это ты заколдована.
Мой рот снова открылся, но ни единого звука не последовало.
Я? Серьезно?! С какого перепуга?!
— Лилит, без паники, — Ульрих взял меня за руку. — Мы во всем разберемся. Обещаю. Да и матушка обещала посодействовать. Ее гложет любопытство, а это верный знак, что она докопается до сути проблемы и найдет виновника.
— К демонам виновника! — бросила я, вспомнив основателей, хотя им какой резон накладывать на меня столь безумное заклятье? Проще мою мать заподозрить. Приемную мать — Ренет Вейн. — Пусть Габриэла снимет с меня чары.
Ульрих замялся.
— Она не может? — спросила я, догадываясь, каким будет ответ. — Какая прелесть.
— Для отмены необходимо кое-какие подробности об использованной магии. А без виновника ничего не выйдет.
Я громко выругалась. Что за жизнь? В тело жаждет вселиться магиня, умершая восемь столетий назад. Другая женщина, которую я всё еще зову матерью, продолжает меня игнорировать. А мое появление на свет, вероятно, стало результатом насилия. И при всем при этом мне даже с любимым парнем поцеловаться нельзя! Вот, демоны!
— Надо попробовать поцеловать кого-то другого…
По обалдевшему лицу Ульриха я сообразила, что сказала это вслух. Очень зря сказала.
— Расслабься. Это не всерьез. Не помешает проверить, чары работают только против тебя или всех представителей мужского пола.
Полуведьмака объяснение не успокоило. Он весь вечер косился с тревогой и толикой обиды. Я не обращала внимания. Раздумывала, с кем бы осуществить дерзкий «план». Элиас отпадает. Всё-таки дядя, и тут попахивает кровосмешением. Брайс? Фу-у-ууу, какая гадость. Но выбор небогат. Своим-то можно объяснить суть проблемы и необходимость проверки. Если же я полезу с внезапными нежностями к кому-то постороннему, да еще чары снова сработают, новых забот не оберешься.
Хм… Может, Лиана использовать?
А что? Мелкий не раз после моего переезда к темным проявлял дружелюбие и желание сохранить приятельские отношения. Вот пусть и помогает. По-приятельски. К тому же, его Ульрих вряд ли сочтет соперником…
****
— Очередной «великий» день, — проворчал Брайс за завтраком. — Интересно, есть ли шанс отвертеться?
— Нет, — ответил Элиас, обильно намазывая белый хлеб вишневым повидлом. — Хотя я не понимаю Дюваля. Мог бы отменить мероприятие. Ну, или отложить. Придумал бы правдоподобный предлог. Знает ведь, что с зеркалами не всё в порядке. Сам побывал в прошлом семестре внутри стараниями Дарлина.
— И какой предлог? — поинтересовался Ульрих, который едва притронулся к еде. — Родители поднимут шум, если дети не заглянут в близнецы.
— Мы даже не знаем, Дюваль ли это, — подлила я масла в огонь. — Может, в его теле, по-прежнему, обитает основатель, который только и ждет сегодняшнего дня.
— Тьфу на тебя, — не сдержался Брайс. — Обязательно надо нагнетать?
Я лишь пожала плечами. Будто сами не знают, как обстоят дела.
Сегодня ученикам Гвендарлин предстояло традиционно заглянуть в зеркала-близнецы. Всем, кроме первогодок, которые делали это в сентябре — сразу после приезда. К слову, нынешние новички не стали исключением. И раз с ними ничего дурного не случилось, наверное, не стоило поддаваться панике. И всё же на сердце поселилась тревога. Я предчувствовала, что добром сегодняшнее «мероприятие» не кончится. Самое странное, перспектива увидеть на черном стекле лицо Гвенды Ван-се-Рмун ни капли не пугала. Страх был… хм… глобальнее. Я опасалась, что кто-нибудь упадет перед близнецами замертво, или сам замок обрушится, погребя всех нас. Безумные мысли? Верно. Но избавиться от них не получалось.
…На встречу с зеркалами учеников забирали курс за курсом, но начали с опозданием из-за происшествия на тренировке у первогодок. Один новичок подпалил шевелюру второму, а тот ответил и наградил обидчика ожогом на щеке. Директор разбирался со смутьянами лично. Разумеется, после того, как обоих подлечил целитель Маркус. В итоге третий курс позвали в зал близнецов, когда за окнами сгустились сумерки, но не серые, а до странности чернильные, насыщенные.
