Книга Жена лучшего друга - Адалин Черно

Рядом с ним так… спокойно… так хорошо, что даже вдохнуть сложно. И вроде должно быть легче, но нет. Эмоции захлёстывают, мне хочется то плакать, то смеяться. Знаю, что веду себя нерационально, и Артур уже замечает эти изменения, но пока молчит. Просто удивлённо смотрит на меня, улыбается той улыбкой, о которой я так долго мечтала, которую видела в своих снах.

Я всё ещё не верю в то, что он здесь, что мы поговорили и… он остался. Закрываю глаза. Еле мотаю головой, будто пытаюсь избавиться от наваждения. От дикого чувства, что это сон, что всё окружающее — плод моего воображения. Мираж. Открываю глаза и смотрю на его полуулыбку.

— Надеешься, что спишь?

— Скорее, боюсь проснуться, — смело выдаю, решая, что мы и так многое недосказали друг другу.

Отчасти из-за глупости, недоверия, страха быть обманутыми. Я больше не хотела скрываться от него. После всего, что произошло, после того, что он услышал, а я увидела… у меня просто не было разрешения на то, чтобы ещё что-то скрывать.

— Идём, — беру его за руку и увожу в спальню.

Подхожу к кровати, слегка нажимая на его плечо. Артур садится, пытаясь выглядеть расслаблено, но мой взгляд практически мгновенно цепляет изменения: слегка прикрытые глаза, лёгкое поднятие уголков губ и сжатие челюстей, как будто… как будто ему больно.

— Всё… хорошо? — спрашиваю, но когда Артур поднимает на меня взгляд, понимаю, что чёрта с два там всё хорошо. Что-то его беспокоит, что-то, что он еле сдерживает.

— Да, — он только коротко отвечает, берёт меня за руку и тянет к себе, вынуждая сесть рядом.

Присаживаюсь, но внезапно осознаю, что хочу к нему на руки. Хочу почувствовать жар, исходящий от его тела, рельефные мышцы, перекатывающиеся под одеждой. Хочу ощупать каждый сантиметр кожи. Я так давно об этом мечтала. Так часто вспоминала.

Невольно тянусь к нему, наклоняю голову так, что едва касаюсь шеи. Втягиваю его запах, и меня ведёт. Те самые духи… мои любимые… те, которые стоят на полке… я забрала его флакончик с собой. Распыляла на постель, когда ложилась спать, окутываясь аурой его запаха. Глупо, но это помогало мне не сойти с ума окончательно.

Нежно провела кончиком носа по его шее, снова втягивая запах. Нет… парфюм пахнет не так… на нём они «звучат» тааак, что хочется тут же уткнуться в его шею, прикоснуться к ней губами, провести языком. Не сразу осознаю, что делаю именно то, что прокручиваю в голове. Понимаю это, когда слышу слегка сдавленное и шумное дыхание Артура.

— Что ты делаешь? — хрипло говорит, придавая мне смелости.

Сегодня развратницей буду я, ведь наверняка же надумал себе что-то типа «она беременная», «куда теперь можно притронуться?», «как заниматься сексом с беременной?». И я не знаю, как поговорить с ним о том, что всё нормально, что, по сути, ничего не изменилось, и мы можем заниматься сексом.

— Викааа, — протяжно произносит Артур, и мне сносит крышу.

Пробираюсь одной рукой под его кофту, натыкаюсь на что-то… и слышу стон боли. Распахиваю глаза, смотрю на его лицо, на котором застыла гримаса боли и… резко поднимаю футболку вверх. Тяну аккуратно, но решительно. Первое, что замечаю — бинты, слегка пропитанные кровью. По идее, мне должно стать плохо, стошнить, вывернуть, не знаю, но панический ужас сковывает тело, и я просто не успеваю подумать.

— Что это? — мой голос звучит сухо и хрипло.

Поднимаю голову на Артура, пытаясь всмотреться в его лицо. Сейчас он спокоен, но я вижу сжатые челюсти и то, как он напряжён.

— Ерунда, — наконец, произносит он, но для меня это точно не ерунда.

— Болит?

— Немного, — уклончиво отвечает.

— Если ты стараешься сделать так, чтобы я не волновалась, у тебя это плохо получается, — действительно чувствую панику, потому что не знаю, что это.

Порез? Пулевое ранение? Ушиб? Что? И, главное, кто это сделал? В голову сразу лезет Лёша, но это вряд ли, потому что Артур был в Москве, а Лёша остался в нашем городе. Наверное, на моём лице как-то отображается всё, о чём я думаю, потому что Артур кладёт руки мне на плечи и говорит:

— Успокойся. Это… неудачные разборки. Зашили, но немного болит. Всё нормально.

— Дать обезболивающее? — странно, но я всё ещё могу соображать.

— Давай, — нехотя кивает Артур.

Я даю ему обезболивающее. Кладу подушки к изголовью кровати, заставляя Артура умоститься полулёжа. Он отнекивается, но я непреклонна, и ему приходится согласиться. Он садится, упирается в подушки, но притягивает меня к себе так, что я оказываюсь с его здоровой стороны. Мы некоторое время лежим, сплетая пальцы. Говорим о том, что делали всё это время, смеёмся и рассуждаем о том, как глупо поступили.

Я поступила.

Склоняю голову к его плечу, перевожу взгляд на наши переплетённые руки и только сейчас замечаю небольшую надпись, которой, я была уверена, раньше не было.

«Cor meum» — первая строчка, написанная ближе к ладони

«in» со знаком бесконечности, нанесена на несколько миллиметров выше

«аeternum» с маленьким сердцем в конце

Провожу пальцами по буквам, желая спросить, что это значит, но не решаюсь. Проходит несколько минут, прежде чем понимаю, что сердце стучит настолько быстро и ритмично, что заглушает дыхание. Отвожу взгляд от тату и смотрю на Артура.

— Я сделал её месяц назад, когда понял, что ты… — он делает паузу.

Вижу, что ему тяжело. Он несколько раз делает глубокие вдохи, пытаясь взять себя в руки и, наконец, выдаёт:

— Что ты не вернёшься.

— Что она означает? — спрашиваю хриплым голосом.

— Навсегда в моём сердце, — так же хрипло отвечает Артур, притягивая меня ближе для поцелуя.

«Навсегда в моём сердце» — крутится в голове, пока Артур проникает языком в мой рот, заставляя дрожать от удовольствия и дикого, безбрежного счастья.

* * *

— Лена, всё будет хорошо, да? Посмотри не меня, успокойся, — пыталась вразумить подругу, которая содрогалась от слёз. Сегодня прошло второе заседание в суде, где решали вопрос, с кем останется ребёнок.

— Что будет, Вииикааа, — протянула Лена. — Эта тварь сказала, что я его бью, понимаешь? Бью! Я ни в жизни не трогала Мишутку, — она снова заплакала, а я не знала, как её успокоить.