Фильм кончился, начался выпуск новостей, и это время в гостиную вошла Элизабет в теннисном платье. Она посмотрела в телевизор, потом перевела взгляд на Литвинова, и внезапно её озарило:
– Вы… вы были… Вы… убийца!
Она затряслась от страха. Литвинов поднялся с дивана:
– Вы меня с кем-то спутали.
– Нет, это были вы! Я вспомнила. Мне ваше лицо сразу показалось знакомым! Но теперь я все вспомнила…
Элизабет пятилась от него. Литвинов понял, что сейчас она бросится вызывать полицию, и заглянул в её широкие от ужаса глаза:
– Теперь вы поднимитесь к себе и забудете, что видели меня прежде…
Она послушно повернулась и пошла наверх. Литвинов вздохнул: «Ещё не известно, кто из нас больший преступник! Я убиваю из мести, а ты – просто из-за денег… Как банально!»
На другой день он проснулся спозаранку. Вскоре в первый раз скрипнула входная дверь. Это шёл на работу Олег. Спустя четверть часа послышались шаги на лестнице. Дверь снова отворилась, и раздались оживлённые голоса.
«Пора!», – подумал Литвинов, тихонько открыл дверь гостиной и выглянул в коридор. Элизабет целовалась с молодым мужчиной; они не замечали постороннего присутствия.
«Эх, была бы у меня видеокамера! – с досадой подумал Литвинов. – Впрочем, обойдусь и без неё!». Он шёл, пытаясь уловить их мысли, но они появились лишь в тот момент, когда парочка услышала его шаги. Элизабет отскочила от своего любовника, как ошпаренная.
– Ах, вы прелюбодейцы! – гневно прокричал Литвинов.
Элизабет побледнела от страха:
– Это не то, что вы подумали!
Литвинов засмеялся:
– Любопытно, а что ещё можно подумать, когда видишь жену, изменяющую своему мужу? То-то Олег обрадуется!
– Эй, папаша, – грубо сказал Джек, выступая вперёд, – в твоих интересах ничего не говорить ему…
– Это ещё почему? – улыбнулся Литвинов. – Может, вы мне денег предложите? Я знаю, в Лос-Анджелесе вы провернули большое дело миллионов на пятьдесят!
Теперь страх появился и в глазах Джека, который усиленно соображал, что делать: «Он знает?! Значит, может нас выдать…» Элизабет от страха потеряла дар речи и глотала ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
– Я не понимаю, о чём вы… – сказал Джек.
– Ах, не понимаете! – усмехнулся Литвинов. – Значит, и в Калифорнии вы не были, и о миллионере Дугласе Кейне ничего не слышали?
«Он может нас выдать! Он может нас выдать…» – эта мысль овладела сознанием Джека, его глаза светились решимостью, а сердце исполнилось злобою. Американец угрожающе приближался к Литвинову и… вдруг замер в шаге от него. Русский с усмешкой на губах промолвил:
– Ступай за мной вместе со своей любовницей!
Джек вдруг схватил Элизабет за руку и потащил за собой. Они оказались в гостиной.
– Прошу, дамы и господа, садитесь и рассказывайте о своих приключениях, – приказал Литвинов и подмигнул Джеку. – Это в ваших интересах!
Элизабет глядела мутным взором перед собой, странные тени мелькали в её сознании, всё перемешалось в её мыслях: неясные видения, голоса…
– Что с вами? – Литвинов подошёл и провёл рукой перед глазами женщины. Никакой реакции. «Она будто помешанная, – думал он. – Неужели это с ней случилось по моей вине?»
Но вдруг улыбка скользнула по лицу Элизабет:
– Со мной всё в порядке. Просто задумалась! Я буду делать всё, что вы прикажете…
Её глаза были полны нежности, любви и преданности. Литвинов удивился столь резкой перемене в ней, но ему некогда было думать об этом.
– Ступайте в спальню, – приказал он, – и ложитесь в кровать…
Пока они раздевались, Литвинов позвонил Олегу Давыдову.
– Александр Михайлович, доброе утро! У вас что-то срочное? Вы не представляете, как я занят!
– Олег, отложи все свои дела и приезжай домой. Я застал твою благоверную с любовником. Ты можешь во всём убедиться сам!
Повисло молчание.
– Олег, ты меня слышишь?
– Да, я еду…
Олег Давыдов увидел жену спящею в объятиях любовника. «Адам и Ева в райских кущах!», – усмехнулся Литвинов.
– Что здесь происходит? – закричал Олег. Любовники словно по команде вскочили на ноги, глядя на Литвинова.
– Они только меня слушаются! Джек, расскажи всё от начала и до конца…
Олег стоял и, молча, слушал рассказ нагого любовника своей жены. Когда Джек умолк, Литвинов сказал:
– Ну, что, Олег, с ними делать? Они заслуживают самого жестокого наказания за убийства и прелюбодеяния!
– Пусть уходят. Не нам судить… – опустив глаза, тихо промолвил Давыдов.
Литвинов удивился:
– А кому? Может, суду присяжных, где заседают такие же простые люди, как и мы с тобой. Они частенько отпускают преступников на свободу. И зло остаётся безнаказанным!
– Пусть уходят, – повторил Олег.
– «Простить и отпустить», – усмехнулся Литвинов, покачав головой. – Что ж, пусть будет по-твоему!
– Уходите! – гаркнул он.
Джек с Элизабет вскоре исчезли.
– Олег, может, выпьем? – предложил Литвинов, когда они остались вдвоём. Давыдов достал из бара бутылку водки. Выпили не чокаясь…
– Не переживай ты из-за этой… Поверь, оно того не стоит! Элизабет не единственная женщина на свете. Не повезло – с кем не бывает? Ты хороший мужик, с головой дружишь, работящий. И ещё будешь счастлив! Кстати, у меня есть на примете одна девушка. Она американка, но добрая и отзывчивая. Её зовут Кэйт. Кэтрин Вильямс. Я вас как-нибудь познакомлю…
В тишине зазвонил мобильный телефон, – Олег отключил его, снова наполнил бокал и выпил залпом, глядя в пустоту. Литвинов понял, что его слова не помогают, и затих.
Друзья сидели молча. Олег переживал крах иллюзий и мучительное осознание того, что всё в его жизни было обманом. Литвинов перенёсся во времена своей молодости… Телефонный звонок прервал его воспоминания. Голос Джеймса Кинга мрачно проговорил:
– Мистер Литвинов, время пришло! Отправляйтесь в Вашингтон в гости к нашему итальянцу…
Литвинову жаль было оставлять друга одного в таком состоянии, но он заставил себя подняться с дивана.
– Куда вы? – послышался равнодушный голос Олега за спиной. Литвинов обернулся:
– Спасибо тебе, Олег, как говорится, «за хлеб, за соль». Мне пора. Простимся на всякий случай, авось, больше не увидимся. Прости, если что не так…
Заметив отрешённый взгляд Давыдова, Литвинов покинул дом его.
Глава шестая. «И каждому воздастся…»
Литвинов был в Новосибирске. Жена держала его под руку. Они гуляли по парку. Ветер кружил опавшую листву. Он заглядывал в глаза её:
