Книга Психея - Ellen Fallen

Многие люди в окружении моей матери считали, что трудности, это когда ты не можешь подобрать сумочку в тон платья, или форма ногтей не соответствует ладони. У меня в данный момент были не просто трудности, а катастрофа мировых масштабов, и я не знала, какое из наших мнений лучше. Моей мамы, будучи ходячей и с двумя рабочими руками, делающая из мухи слона. Или мое — той, которая слона-то и не заметила.

— Внизу ущелье! И если свалиться в него без вариантов ты труп, — говорю я Гранту, подойдя к краю выступа на который мы только что забрались. — Издали казалось, что тут плоскость.

Мужчины меня не слушают, разложив перед собой все снаряжение, готовятся к восхождению.

— Вы вдвоем останетесь здесь, я заберусь первым, спущу вам страховку, и тогда вы подниметесь. — Грант стягивает с моего плеча рюкзак и вешает себе за спину, поверх своего.

— Если бы ты лучше знал ее, то понял, что она, если решила, ее и цунами не остановит. — Я слушаю, как они препираются, и скручиваю эластичный бинт, размотавшийся до самой земли. Ладонь, которую я поранила в машине, была сущим кошмаром, то есть в данный момент этот эпизод с восхождением выбивал меня из игры. Беру медицинский ящичек и достаю ампулу обезболивающего. Зубами распаковываю шприц, и втягиваю жидкость. Пока я, глядя в глаза Гранта, ввожу себе в руку шприц и вгоняю лекарство.

— У меня есть смутное предчувствие, что девушка с тобой не согласится. — Он едва заметно облизывает нижнюю губу, и во мне вспыхивает напоминание ощущения поцелуя.

— Здесь примерно двадцать футов, — делаю вид, что меня не цепляет происходящее, несмотря на мгновенно осипший голос, я снимаю солнцезащитные очки и шапку с головы. Солнце начинает припекать, будто еще вчера не было этой ужасной метели. Сверху на нас капает талый снег, превращая крутые скалы в оледенелые и крайне опасные. Но я не хочу показаться трусихой или человеком, которого возможно этим удивить, — бывало и хуже.

— Что за жизнь без синяков и шрамов, правда, Андреа? — Грант, кажется, не собирается обсуждать со мной план дальнейших действий, его серые глаза строго смотрят на меня, предупреждая. Но эффект совершенно обратный, тон его голоса с этими властными нотками вызывают во мне нечто иное, скорей это возбуждение, и в тоже самое время желание поспорить. — Джаред, ты останешься здесь с девушкой, когда я скину веревку, привяжи ее так крепко к себе, как можешь. — Он оборачивается к моему другу и держит его на прицеле несколько коротких минут, пока я жду эффект разорвавшейся бомбы.

— Я без тебя не мог бы решить эту проблему, не так ли? Кем ты сейчас себя возомнил? Решил взять ветку первенства и распределить роли? — Джаред скидывает рюкзак с плеч и воинственно становится нос к носу с Грантом.

— Если я правильно понимаю, она тебе дорога и отпустить девушку первой с травмой руки означает ее верная смерть. А еще, что мы все свалимся с этой скалы, так как будем идти друг за другом. А таким образом ты сможешь подстраховать ее и поставить себе жирную галочку в любовном досье, изменив отношение к себе после петушиных игр в курятнике. Считай, я оказал тебе услугу. — Серые глаза блестят от негодования точно так же, как и мои. — Если ты так уверен в себе, полезай первым, но тогда тебе придется поднять мой вес, который больше твоего, и еще ее. В таких местах нужен опыт, а не везение, или на что ты там надеешься. — Мощные плечи поднимаются и опускаются, когда он глубоко вдыхает горный воздух.

Джаред вытягивает шею и наклоняет голову в бок, прикидывая, такая ли здесь высота, затем, будто сдавшись, он отступает в сторону и начинает вытаскивать толстые веревки, и сворачивать их для удобства. Грант внимательно следит за его губами, бормочущими проклятье, пока я жду их решения. Я ни разу не ставила свою жизнь под угрозу намеренно, и нехорошая наледь вместе с толстыми пластами снега не внушают никого доверия.

— Хорошо, иди первым, — мне показалось, что тон Джареда был облегченным, то есть он вроде как ждал, что будет подобное предложение, потом на его лице появилось какое-то странное и неведомое до этого времени выражение, смутившее меня.

Уголки его губ ползут вверх, но он их тщательно сдерживает. Я смотрю на него, будто вижу впервые. Мужчина замечает это и протягивает мне веревку, отвлекая от подозрений.

— Твой люксовый лифт. — Я отвлекаюсь от своих размышлений, когда Грант начинает дергать на моей талии широкие ремни пояса и затягивать до предела, защелкивая все защитные механизмы. — Раздвинь ноги. — Мне приходится моргнуть, это прозвучало так интимно, что повергло меня в эротический шок и заодно в транс. — Ты не сможешь зажать этот замок с больной рукой. — Он, кажется, понял, что сейчас во мне плещутся волны возбуждения только от одного его тембра голоса. Места, где он прикасается, горят огнем, и я делаю глубокий вдох, не отводя от него взгляд. — Все, теперь ты готова. Держись, пожалуйста, крепко и постарайся не попадать в неприятности, — эти слова он произносит очень тихо, но от них волосы на затылке становятся дыбом.

— Ну, раз вы закончили с милостями, я, пожалуй, предложу тебе начать восхождение. — Джаред топчется рядом с нами уже полностью экипированный и готовый.

Грант со своей спокойной миной резонирует с диким сексуальным блеском в глазах, разворачивается к нам спиной и вонзает ледокол в скалу. Его мощное натренированное тело с перекатывающимися мышцами скрывает дутая куртка, но я не могу остановить себя думать о том, как он выглядит без одежды. Лед очень плотный, каждый раз, когда острие вонзается в него, на нас сыпятся маленькие кусочки, и мы вынуждены отойти в сторону.

— Ты много значишь для меня. И я не могу быть свидетелем того, как ты хочешь его. — Джаред становится так, чтобы я перестала пялиться сосредоточенно на Гранта, аккуратно взбирающегося на скалу.

— Это не твое дело. Раньше ты был не раз свидетелем моих интрижек и ничего страшного не происходило. — Вытягиваю здоровую руку и глажу рукав его куртки. — Ты тоже очень много значишь для меня, но дружба всегда стояла на пьедестале.

— Я ревную, понимаешь? Вот в данный момент мечты о том, чтобы он свалился оттуда и разби… — Я со всей дури бью по его щеке, даже не подумав о своем поступке заранее, это был правильный импульс. — Ты боишься за него! Он нужен тебе! Ты хочешь, мать твою. Его! — Я отворачиваю лицо, крепко сжимаю веки и хмурюсь. — Это ваша тупая бабская месть? Или особенно извращенное желание выделиться? Что ты делаешь, Энди?