Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Ольга смотрела сквозь дверное стекло в сторону заветной двери.
– А что, – снова повернулась она к молодому человеку, уже настороженно следившему за ней, – если бы, к примеру, я попросила вас передать письмо одному жильцу из этого… из пятого дома… Но только так, чтобы никто не знал, чтобы не видел никто… Возможно ли это?.. Вы не думайте – я заплачу. Я… рубль дам. Довольно этого?
Приказчик как-то по-своему, очевидно, растолковал слова Ольги, потому что сразу приосанился, осклабился и произнёс несколько даже фамильярно:
– Ах, вот оно что-с… Письмо!.. Это можно… вообще-то можно. Годится и рубль. Очень даже годится… Можно и тайно… Отчего ж нельзя, коли дело тайное?.. Оно даже и хорошо, что тайно… оно так и надо. Письмо только тайно и надо… А иначе, что ж?..
– Стало быть, можно я сейчас напишу и вам оставлю? – с надеждой смотрела на него Ольга.
– Отчего же? Пишите-с… У нас мальчишка есть – Пашка… Он и снесёт…
– Только нужно, чтобы попало в руки… одному человеку. Именно ему! Лично в руки. Вы понимаете меня?
– Что же тут непонятного-с…
– И чтобы никто… Слышите?.. Никто об этом не знал!
– Что же тут непонятного-с? Чего уж… – снова осклабился молодец-приказчик, находя в тайне что-то для себя приятное.
В кармане Ольга носила маленькую книжку с карандашом. Оторвав листок, она быстро написала несколько строчек, сложила листок и протянула желтоволосому, приложив к листку рубль.
Приказчик, понимающе и как-то противненько улыбнулся, взял листок двумя пальцами и, тут же спрятав его в недрах своих одеяний, объявил Ольге:
– Сделаем-с…
А спустя ровно неделю после общения Ольги с приказчиком хлебной лавки, в одиннадцать часов утра в гостиницу «Знаменская» на Знаменской площади вошёл молодой человек. Уже потом все, кто видел его, вспоминали, что это был довольно красивый белокурый молодой человек с большими тёмными глазами, несколько, правда, бледный и осунувшийся.
Вошедший спросил номер и, получив ключи от двадцать пятой комнаты, отправился в своё новое пристанище.
Вскоре затем в гостинице появилась молодая дама в маленькой шляпке и очень плотной вуали. Дама объявила, что у неё назначена встреча, и тоже скрылась за дверью двадцать пятой комнаты. Служащие гостиницы, не то ещё видавшие и вообще насмотревшиеся всякого, вскоре забыли о новых постояльцах.
Прошло какое-то время, и из двадцать пятого запросили кофе, коньяк и мороженое. Потом двадцать пятый замер. И даже коридорный утверждал впоследствии, что в комнате была абсолютная тишина – оттуда не доносилось ни звука. Ночью двадцать пятый подал признаки жизни, запросив ужин. После чего тишина вернулась, однако, на сей раз ненадолго. Примерно через час после того, как ужин был доставлен, из номера послышались крики – мужчина и женщина о чём-то ожесточённо спорили. Потом раздался громкий хлопок и раздирающий душу женский крик. В то же время дверь двадцать пятого распахнулась, и в коридор вышла та самая дама. Только без шляпки с вуалью, зато с растрёпанными волосами и, как показалось служащим гостиницы, наспех одетая. Из чего уж они заключили это, осталось неизвестным. На вопрос, в чём это выражалось, все они, как сговорившись, только пожимали плечами и говорили «да уж видно было». Дама кинулась к метрдотелю.
Завидев её, метрдотель испугался: всклокоченная, бледная, смотрела она перед собой исполненными безумия глазами и произнесла всего несколько слов:
– Умоляю, спасите… Я не хотела… Позовите полицию…
Тут она умолкла и медленно осела на пол. А все вокруг увидели, что правая рука, которой она держалась за левый бок, у неё в крови, да и платье слева разодрано и пропитано кровью. Догадались и бросились в двадцать пятый, где нашли остатки ужина на столе, смятую постель, а на полу – того самого осунувшегося молодого человека, который не просто ещё больше осунулся и побледнел, но и вообще не подавал признаков жизни. Он раскинулся на полу, глаза его были закрыты, а возле головы стояла небольшая лужица крови с неровными краями. Молодой человек хмурился и, казалось, хотел сказать: «Ну и зачем это?.. Что за блажь?..» Возле него на полу лежал разорванный и смятый листок бумаги, на котором, когда соединили вместе клочки, прочитали: «Сергей! Я прошу тебя всего лишь об одной встрече. Если ты решил оставить меня, то никогда больше обо мне не услышишь. Но умоляю: скажи об этом сам. Сообщи, где и когда. Любящая тебя навеки О.»
* * *
Ольгу, а это была она, необходимо было отправить в больницу. Но поскольку нашли её при обстоятельствах весьма пикантных, то на всякий случай отправили в Калинкинскую больницу. Место это было известно всему Петербургу как пристанище для женщин, отторгнутых обществом и пробавляющихся непотребством. Ещё при Петре Великом здесь открыли прядильный дом, где пряжу и полотно, не уступавшие голландским, изготовляли существа «непотребного и неистового женского пола». Потом прядильный дом закрылся, потом снова открылся при Елизавете Петровне. А вскоре появилась тут секретная больница, лечившая последствия того самого непотребства. Но Ольга ничего об этом не знала.
Очнулась она под вечер. И открыв глаза, увидела, что находится не дома, а в комнате с белыми стенами, и лежит на узкой железной кровати, окрашенной в белый цвет. Что справа и слева от неё такие же кровати, на которых сидят или лежат незнакомые женщины – кто в белых сорочках, а кто в накинутых поверх сорочек серых халатах. А воздух кругом, как показалось Ольге, напитан тревожным и резким запахом.
– Бланковая? – дружелюбно спросила Ольгу соседка слева, заметив, что Ольга очнулась и осматривается.
– Что? – не поняла Ольга.
– Бланковая, спрашиваю, или билетная?
– Простите, я не понимаю, – наморщив нос, пробормотала Ольга.
– Не понимает она… – обиженно сказала соседка, сидевшая с ногами на кровати. – Ладно, не хочешь говорить – не надо. Не настаиваю. Не пойму только, с чего бы такой гордой была…
Ольга закрыла глаза, втайне надеясь, что открыв их, она больше не увидит ни высоких крашеных стен, ни белых коек, стоявших в ряд, ни серых халатов на плечах незнакомых ей женщин.
– Здесь обычно билетные, – услышала она всё тот же, разрушающий всякие надежды голос. – Но иногда место есть, и бланковых свозят. А раз ты с гостиницы… Я и подумала…
Ольга распахнула глаза, потому что вдруг вспомнила: гостиница «Знаменская», револьвер «бульдог», купленный не так давно после очередного стояния под окнами Александровской больницы, и два выстрела – нелепых и случайных. Потом упавший Сергей и ужас в глазах метрдотеля. Потом неизвестность и темнота. И вот теперь Ольга лежит в комнате с белыми стенами и койками, ноет левый бок, а вокруг, точно привидения, разгуливают странные женщины в серых халатах и войлочных туфлях. Но не успела Ольга заключить, куда же она угодила после всех своих злоключений, как послышался шум, и в комнату вошли ещё несколько женщин. Эти вошедшие были уже не в серых халатах, а в длинных белых передниках и закрывающих волосы платках или косынках, из чего Ольга поняла, что находится в больнице.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
