Это говорил десятилетний мальчик, Лета. А потом, когда оставалось две недели до его совершеннолетия, и он ждал, когда уже покинет казённые стены и сможет вернуться домой к матери — она вдруг умерла. Не дождавшись сына, всего за 14 дней. А ждали они этого почти десять лет! Когда он пришёл в родную квартиру, мать уже похоронили. Вот так. Он до последнего верил, что вернётся, устроится на работу, будет помогать ей — и она бросит пить, всё наладится. Она ведь и вправду так ждала, что стала меняться, всё чаще приходила трезвой. А сердце отказало неожиданно. Такой вот поворот.
Я больше не имела, что сказать, поднялась опустошённая и ушла в свою комнату.
— Ты права, Алиша! — неожиданно, странным голосом, крикнула за дверью вслед Вилка, — и она права тоже! Вы все правы!
Присев на кровать, прикрыла глаза. Кажется, я только что сделала что-то не так.
Через пару секунд хлопнула входная дверь. Я вскочила, а в следующую минуту в комнату влетел Серёжка.
— Алишик, она… убежала!
— Как?! Почему ты отпустил?
— Сказала, что прогуляется во дворе, пока я одевался и следом… она села в такси и умчалась.
В ту же секунду я «увидела» Вилку, едущей в аэропорт. Она звонила с мобильного, договариваясь о билетах. Она всё решила. И её ждал уже самолёт. Тот самый, что станет её судьбой, от которой мы не смогли уберечь.
— Скорее!! — закричала я, выбегая из комнаты.
Сергей не знал того, что видела я, но мой безумный взгляд натолкнул его на правильное понимание происходящего. В мгновение ока парень вспомнил наш недавний разговор и предупреждение.
На такси не везло, как назло, словно все они собрались где-то в другом районе Москвы, мы даже попутку поймать никак не могли. Мчались отчаянно с Сергеем по тротуару, не соображая ничего толком, в ту сторону, куда уехала Лета.
Истончалась, испарялась, рвалась та нить вариантов, которая уводила от трагедии.
Наша подруга сама бежала навстречу ей. И мы помогли в этом: я и Волька. Он — тем, что привёз девушку сюда, я — поддавшись эмоциям, наговорив лишнего и спровоцировав на побег. Вилка смертельно рассердилась на мать и не поехала бы никуда, я же своими руками развернула ситуацию в другую сторону.
Вдруг, словно сквозь туман, рядом визг тормозов и знакомый голос:
— Алиша, сюда!
Я затормозила, споткнувшись, как громом поражённая, обернулась. Из остановившейся посреди дороги знакомой вишнёвой «Бентли» кричал Богдан. Со всех сторон ему сигналили, орали водители автомобилей, которых тут не было ещё минуту назад, даже в вечернее время в этом районе постепенно образовывалась пробка.
Махнув Сергею, не раздумывая, я поспешила к машине. В мгновение ока мы оказались в салоне и рванули с места.
— Извини, что не сдержал слова, — сквозь зубы проговорил Богдан, выруливая на повороте, — твои мысли вопили на весь город.
— Слишком поздно… — на глаза навернулись слёзы.
— Ничего не поздно, — рыкнул Богдан, — не раскисай, успеем.
— Это я во всём виноват, — Серёжа сидел бледный, как стена.
— Я не меньше тебя! Не вижу других вариантов! — отчаянье захлёстывало всё сильнее.
— Я вижу! — голос Богдана меня пугал.
Было совсем непонятно, отчего он, совсем мне не друг, так рьяно кинулся на помощь малознакомому человеку? Может быть, таким образом, он намеревается потом выставить мне счёт и заставить сотрудничать? Что ж, пусть так, лишь бы Летка осталась жива-здорова!
— Ты знаешь, куда ехать? — осторожно спросила я, он молча кивнул.
Припарковавшись где попало, мы выскочили из машины раньше, чем заглох мотор.
Богдан крикнул Серёже, чтоб тот оставался около автомобиля.
Я не сводила глаз с нечаянного помощника, казалось, он не реагировал на реальность вокруг, словно к чему-то прислушивался, потом махнул рукой на одно из зданий аэропорта:
— Туда.
Здание было изрядно наполнено людьми, Вилка прибыла аккурат к самой посадке. В аэропорту «Домодедово» авиакомпания «КрасЭйр» проводила чартерные рейсы Москва-Санкт-Петербург-Москва на частных самолётах. Очень удобно, совершенно недорого и всего час в полёте.
Уже вбегая в здание, мы одновременно закрутили головами по сторонам.
Богдан цепко высмотрел Виолетту в толпе, метнулся к ней. Девушка двигалась быстро, не разбирая дороги, но он оказался проворнее, настиг в несколько секунд, схватил за руку. Вилка молниеносно обернулась, глаза её расширились, она открыла рот, но в следующий момент Богдан мягко обнял нашу подругу, прижал к себе, шепнул одними губами: «Прости, Вилка…» и аккуратно, двумя пальцами, нажал на какую-то, видную лишь мне, подбежавшей, точку на шее девушки. Лета обмякла вмиг, глаза закрылись. Я подхватила её сумку, мимоходом удивляясь действиям Богдана, недоумевая над его мотивом вообще так себя вести. Опять посетило ощущение, что он знаком с Виолеттой. Но это ведь невозможно! Сейчас он слегка изменился в лице, мне даже показалось, что он искренне испугался за Вилку.
Взвалив девушку на руки, мы двинулись назад, к машине. Сергей столбом замер у нас на пути.
— Что вы делаете? — воскликнул он шокировано, наблюдая свою любимую без сознания.
— Серёжа, так надо. Ты мне веришь? — я пытливо посмотрела парню в глаза.
— Но… Алиша, что происходит? — он растерянно метался взглядом с меня на Богдана.
— Успокойся, — коротко мрачно ответил Богдан, — если хочешь свою девочку спасти, положись на тех, кто видит дальше.
— А ты ещё кто? — воскликнул Серёжа недоумённо.
— Хватит время терять, лезь в машину, — толкнула я друга, — поехали же, на нас все смотрят!
Мы двигались по автостраде, Вилка дремала на заднем сидении в объятиях Серёжки, он бережно прижимал её к груди, побледневший, переживал, что не уберёг, что допустил эту ситуацию, не удержал дома.
Я в упор смотрела на водителя. Сердце бешено колотилось, всем своим существом я старалась не выдать, не показать, не вынести на поверхность даже крохи сознания то, что я вдруг узнала о Богдане в ту короткую секунду, когда он бросился к Лете, на миг потеряв контроль над своими мыслями. Я увидела довольно чётко некоторые вещи, которые нужно ещё тщательно осмыслить и… я оказалась совсем близко от того, что искала!
Невероятных усилий стоило не показать, уничтожить в себе малейшую мысль о том, что узнала.
— Спасибо, — прошептала одними губами, Богдан не глядя мельком кивнул, сохраняя сосредоточенность. Мне показалось, что он сердится на себя за что-то, о чём-то жалеет.
— Может… нужно было как-то предупредить остальных пассажиров? — так же шёпотом спросила я.
— Не нужно, — ровно отозвался вполголоса Богдан, — каждому своё. Кому суждено, тот не сядет в обречённый самолёт.
