Но Айви будет жить.
— Айви! — Дженкс повис прямо над ее носом, болтая ногой. — Просыпайся!
Айви резко вздохнула, Дженкс подлетел вверх, треща крыльями, я дернулась, протянула к ней руку — и отдернула, когда она ойкнула от прикосновения к плечу.
— Ты же сказал, что все будет хорошо! — воскликнула я в ужасе, а у Пирса сделался озадаченный вид.
— Сломано, — сказала Айви, шипя сквозь зубы. — Руку сломала, когда падала.
— Айви, ты же чуть не погибла! — заявил Дженкс радостно. — А Пирс тебя спас!
Айви глянула на него, нянча больную руку. Лицо ее искажала боль.
— Спасибо, Пирс, — произнесла она потухшим голосом. — Она ушла?
Айви оглядела разбитое стекло, дымящийся диван и обгоревший бильярд.
Слава тебе, Боже, подумала я, пытаясь успокоиться, чтобы Айви не поняла, насколько была близка смерть.
— Убралась, конечно.
Я неуклюже сняла с себя противоболевой амулет и надела ей на шею.
— Ой! — прошипела Айви сквозь стиснутые зубы, посмотрела на сломанную руку и посерела.
— Ага, сломана. — Дженкс парил в воздухе, густо рассыпая пыльцу. — И окно разбито. Она разбила мое окно, Айви!
— Эта женщина не разбивала окна, — сказал Пирс с виноватым видом. — Его разбил я.
— Ты? — воскликнула я, и его глаза ушли в сторону, озирая разгром.
Но стекло выпало внутрь. Как это получилось? Если только он не пустил в ход проклятие…
— Я не нарочно, — сказал он, защищаясь. — Я целился в женщину из ковена. — Отвернувшись от меня, Пирс наклонился ближе к Айви, не боясь, что она — вампир и что глаза у нее чернеют от боли. — Миз Тамвуд! — обратился он к ней. — Я благодарю вас, что вы приняли на себя заклинания, направленные против меня. Я вам весьма обязан.
— Ну, раз ты спас мне жизнь, я бы сказала, что мы квиты, — ответила она мрачно.
Голос звучал слабо, лицо побледнело.
Я села, вывернула колени в более удобное положение, ощущая приятную прохладу от сквозняка между разбитым окном и выломанной дверью и гадая, как же я буду вставать. Боль в коленях усилилась вдвое, потому что амулет был у Айви, но просить его обратно я не собиралась. Как это несправедливо: ковену можно убивать белой магией — и никто ни слова, а я применила черное проклятие, чтобы кого-то спасти — и меня бойкотируют.
Дженкс летал между нами, описывая медленную дугу и рассыпая синие искры.
— Айви, ты меня прости. Долбодятел смылся, и Джакс вместе с ним.
Я тяжело выдохнула, глядя в глубь церкви.
И почему это меня не удивляет?
— Это ничего не значит. — Лицо у Пирса было мрачным. — Он мелкий неумелый негодяй, и без него только лучше. Госпожа Айви, можете ли вы встать?
Мелкий неумелый негодяй? А ведь это не Ника заживо похоронили, подумала я, сама на себя за эту мысль сердясь и глядя, как Пирс помогает Айви подняться. Бог ты мой, как он хорошо смотрелся — умелый, уверенный в себе; а моя жизнь завязывалась во все более сложный узел. Меня кольнул изнутри страх, неожиданный, леденящий — я вспомнила, как плакала по Кистену. Не могу я этого.
— Пирс, как ты думаешь: ты сможешь вести машину, если я тебе буду говорить, что делать? — спросила Айви, держась за его плечо так крепко, что пальцы побелели.
Проглотив застрявший в горле ком, я заставила себя не думать о Кистене. Но сердце все равно щемило.
Я резко выпрямилась, не обращая внимания на боль в коленях.
— Я тебя отвезу в больницу. Где мои ключи?
Ее нужно как следует посмотреть. Компьютерную томографию сделать или что там полагается.
— На твоей машине не получится, — сказала Айви с придыханием, глядя в пол. — Она разбита.
— Разбита? — вскрикнула я. — И когда ты мне собиралась об этом сказать?
Дженкс сеял золотистую пыль, ложащуюся солнечным лучом на дубовый паркет.
— Где-то между новостью о том, что Дэвид был вынужден изъять тебя из своей страховки и сообщением, что штат лишил тебя водительских прав. Ввиду состояния, при котором ты можешь внезапно исчезнуть.
Я приложила руку к животу. Не могу я всю оставшуюся жизнь ездить на автобусе! Нечестно так!
— Ой, ой! Пирс, не трогай, кретин! — крикнула Айви, когда он коснулся ее руки. — Говорю же тебе: она сломана!
Пирс убрал руку, сердито глядя в ее почерневшие глаза. Тут я дернулась, услышав снаружи на лестнице шаги.
— Это Гленн, — сообщил Дженкс, склонив голову и прислушиваясь к визгу своих детей. — Я думаю, просто заметил разбитое окно и открытую дверь, потому что только что вытащил пистолет.
— Гленн? — спросила я и перевела взгляд на Айви. — Кто-нибудь звонил «911»?
Айви приложила руку к животу, посмотрела из-под волос на открытую дверь и пожала плечами.
— Есть кто? — настороженно прогудел гулкий мужской голос. — Рэйчел? Айви?
Пикси волной пролетели над нами навстречу детективу. Клянусь, должна быть у этого человека доля эльфийской крови — судя по тому, как детей Дженкса к нему тянет. А может, им просто нравится запах ружейного масла.
— Давай, Гленн, заходи! — крикнула я, и широкая спина заслонила свет из прихожей.
— Айви? — спросил Гленн, прежде всего глянув на нее, стоящую при поддержке Пирса. Он направился к ней, но глаза его успели обежать все, отметив и дымящийся диван, и выжженный на бильярде круг. Я не сомневалась, что это было белое заклинание, предназначенное для жарки еды на пикниках, но Вивьен могла им поджечь всю церковь.
— Рэйчел, как ты это делаешь? В газетах помещаешь объявление о поиске на свою голову приключений? — спросил Гленн, застегивая кобуру с пистолетом.
— Ха. Ха. Ха. Очень смешно. — Я переступила с ноги на ногу, колени заныли снова. — Гленн, это Пирс. Пирс, это Гленн, мой друг из ФВБ.
Гленн вышел вперед, с обычной своей грацией и отсутствием лишних движений. Протянул правую руку, поддержал Айви под локоть.
— У меня рука сломана, а ходить я могу, — сказала она раздраженно, отодвигаясь от них обоих.
Пирс твердо и официально пожал Гленну руку без малейшей настороженности, хотя задержал взгляд на его бритой голове и одной серьге.
— Я весьма польщен знакомством с вами, детектив Гленн, — сказал он, глянув на Айви, которая села на диван и лениво гасила тлеющую кожу каким-то журналом. — Вы давний и добрый друг Рэйчел.
От таких речей у Гленна глаза на лоб полезли, но улыбка его была искренней.
— Не столь давний, сколь надеюсь еще им быть, — ответил он.
Я попыталась вообразить себе его улыбку с острыми клыками — воображение отказало.
Крепко держась за гладкое дерево бильярда, я заковыляла в кухню за новым противоболевым амулетом. Пикси парили над столом, головами вниз, и тыкали шпагами в горящее сукно. Починить его невозможно будет, придется класть новое. Кисте и, прости.
