Он оглянулся на замок, оставшийся позади.
— В первый раз слышу, чтобы лудильщики не остались после работы перекусить и промочить горло.
— Зато мы снова на свободе, — с облегчением вздохнула Корделия. — Я многое поняла, папа.
— Ты о чем это? — вскинулся Род. — О стадном инстинкте? О стремлении сожрать неудачника?
— Нет, я поняла, почему мама волнуется, когда ты пускаешься в путь один.
Род уже было собирался съехидничать, но тут из-под куста выскочил эльф.
— Лорд Чародей!
— Тсссс! — Род лихорадочно огляделся по сторонам, но кажется, никого из местных поблизости не было. Он облегченно вздохнул.
— Послушай, сейчас я Оуэн-лудильщик, ясно?
— Как прикажете, лорд Чародей. Я принес весть от Его Эльфийского Величества.
— Что, от Брома? — нахмурился Род. — Что там еще — Туан и Катарина снова его достают?
— В некотором роде. Новый архиепископ провозгласил…
— Что кто не с ним, тот против него. Да, мы уже слышали. Только не говори мне, что Их Величества не знают, чью сторону занять!
— Нет, но им нужен ваш совет.
— Опять? — воскликнул Род. — Слушай, я у них не последний чародей. Потом, я и Корделия на сверхсекретном задании. По крайней мере, оно было секретным.
— Но не может же оно быть важнее, чем…
— В самом деле? Так вот, если мы не выполним его, причем скоро, то призраки и оборотни завоюют весь Греймари!
— Конечно, это весомый аргумент… — насупился эльф.
— Тонны две, не меньше! Послушай, они прекрасно могут обойтись без меня — у них под рукой есть Гвен. Только пусть найдут няньку, чтобы присмотреть за детьми!
* * *
— Вы просто осчастливили нас своим посещением, леди Гэллоуглас, — кисло пробормотал Туан. — Как мило с вашей стороны прийти к нам на помощь.
— Не обращайте на него внимания, — Катарина стиснула запястье мужа, потом похлопала его по руке. — Эти мужчины считают, что только они могут справиться с важными делами.
— Я понимаю, — улыбнулась Гвен. — Конечно, ему бы хотелось, чтобы вместо меня пришел мой муж.
Тут ведьма подняла руку, останавливая попытавшегося было возразить Туана.
— И не спорьте, Ваше Величество, хотя с вашей стороны очень мило видеть такую попытку. Чтобы облегчить ваше сердце, я немедленно передам лорду Чародею все, о чем мы будем говорить, и сообщу вам его мнение.
— Благодарю вас, — Туан заметно успокоился.
— Столь же мудра в делах государственных, сколь и тактична, — заметила Катарина, перемещаясь к полированному ореховому столику у окна в эркере. — Прошу вас, садитесь, леди Гэллоуглас. Я хочу поговорить с вами о многом, очень о многом.
— Сжальтесь, Ваше Величество, — проворковала Гвен, грациозно опустившись в кресло и оглядываясь по сторонам. — Ваши покои всегда радовали глаз.
— Благодарю, леди Гэллоуглас, — Катарина села рядом. — Правда, обставляла не я.
— Все равно, вы выбирали ковры и гардины, — Гвен наклонилась вперед. — Но вернемся к вашим заботам. Что обеспокоило вас больше всего — что дети обнаружили колдуна-шпиона?
— Прежде всего это, — нахмурилась Катарина. — Должна признать, ваш муж оказался прав насчет того, что новый архиепископ использует ведьм. И это меня серьезно тревожит. Мы должны воспитывать наших детей согласно учению Церкви, иначе они не смогут отличить добро от зла, и их души будут потеряны.
— И как же они смогут отличить хорошее от дурного, — кивнула Гвен, — если даже сама Церковь действует против собственного учения? Да, Ваше Величество, это беспокоит и меня. Если не будет согласия в Церкви, то не будет согласия и в наших домах.
— Меня куда больше беспокоит согласие в моем королевстве, — Туан не особенно скрывал нетерпение.
— Это одно и то же, — парировала Гвен. — Как в наших домах, Ваше Величество, так и в вашем. И пусть ваш дом — целое королевство, он, тем не менее, покоится на фундаменте Церкви.
— А теперь этот фундамент рассыпается, — прошептала Катарина.
— Еще нет, — покачала головой Гвен. — Наша Церковь пошатнулась, но еще не раскололась.
— Я думаю, что раскололась, — возразил Туан. — Судите сами — как она может быть единой, когда Церковь Греймари порвала с Римом, а аббат провозгласил себя архиепископом?
— Если моя Библия меня не обманывает, Римская Церковь пережила множество епископов, Ваше Величество. И раскола еще можно избежать.
— Но как это сделать? — спросила Катарина.
— Подтвердив верность Римской Церкви. В ордене Святого Видикона может быть раскол, но всем будет ясно, что сама Церковь осталась единой.
— И народ поймет, что самозваный архиепископ — сам раскольник? — усмехнулся Туан. — Мудро придумано, миледи! Но как нам устроить это?
— Подтвердите свою верность Риму, Ваше Величество.
— Тогда архиепископ созовет войско и пойдет на нас войной! — воскликнула Катарина.
— Он в любом случае сделает это. Только подумайте, Ваше Величество, — своими указами он уже поставил вас в такое положение, что вы должны примкнуть к нему — или будете объявлены еретиками и отлучены.
— Да, это так, — мрачно кивнул Туан. — Его указами, или нашими, но мы все равно останемся с Римом.
— О дьявол! — с жаром воскликнула Катарина.
— Скажите лучше, лиса в сутане. Но вы должны выкурить его из норы.
— Меткое сравнение, — согласился Туан. — О Господи! Только бы найти способ показать всему народу, что аббат разрушает свой собственный орден! Тогда они поймут, все, даже простые крестьяне, что это аббат свернул с пути истинного, а не Церковь!
— У тебя есть такой способ, — напомнила Катарина. — Монахи, построившие новую обитель чуть ли не у нас за порогом.
Туан посуровел.
— Я не стану использовать в своих целях слуг Божьих.
— Тогда вам придется созывать войско, — вздохнула Гвен. — Или, если вы решили избежать гражданской войны, тогда объявите о своей лояльности к новоиспеченной Греймарийской Церкви.
— Уж не думаете ли вы, что мы решимся на это! — запротестовала Катарина.
— Нет, — отрицательно покачала головой Гвен, — потому что тем самым вы и Туан признаете, что повинуетесь новому архиепископу.
— Никогда! — сверкнула глазами Катарина.
— Этого никогда не случится, — эхом повторил вслед за ней Туан.
— Тогда вам придется всенародно объявить о своей верности Риму и обратиться к верноподданным с предостережением хранить преданность Наместнику Божьему.
— Так мы и поступим, — в глазах Катарины полыхнул огонь.
