Из боевого распоряжения № 06898Что главное на войне? Танки, авиация, артиллерия? Задайте этот вопрос и услышите десятки разных ответов.
Но только один будет правильным. Его даст любой солдат, сидящий в окопе на переднем крае. Главное – это лопата.
Если ты не окопался, считай, тебя нет.
Дивизия вышла на новый рубеж всего сутки назад, но уже зарылась в полный профиль, в две линии, со множеством вспомогательных ходов и ответвлений, а местами перекрыла траншеи накатами из бревен, соорудив таким нехитрым способом блиндажи.
Схема новой линии обороны была привычная, поэтому шедший первым Ворончук не затормозил ни на миг. Он понимал не хуже Филина, что успех зависит от быстроты и внезапности больше, чем от суворовского натиска. Диверсантов следовало застать врасплох. По этой же причине, уже на подходе к блиндажу, где ожидали удобного момента для перехода фальшивые разведчики, он приказал двум своим бойцам выбраться наверх и подползти к укрытию, чтобы контролировать ситуацию с минимальной, но все-таки высоты.
– Так бы гранатами забросать и вся любовь, – притормозив, поделился Ворончук с Филиным. – Но я понимаю, доктора надо спасти. Кто там, кстати, и откуда?
– Из госпиталя, капитан Еремина.
– Не знаю такую. – Секунду подумав, Ворончук мотнул головой. – В блиндаж соваться себе дороже. И сами нарвемся, и доктора фрицы могут порезать. Надо выждать, когда поползут, или выманить их.
– Эти – стреляные воробьи, на хлебный мякиш их не приманишь. И не все в блиндаже могут быть. Мы с другой стороны зайдем.
– Кого из них можно не брать?
– Теплым только самый здоровый нужен, остальные – мясо.
– Понял. Ну давай, смеркается уже, в любой момент могут выползти. Ни пуха…
– К черту, Вася.
Филин с Покровским тоже выбрались из окопа и поползли напрямик, огибая блиндаж с тыла.
Правы оказались и Никита, и контрразведчик Ворончук. Едва Филин и Покровский вновь очутились в окопах метров на двадцать левее, как в районе блиндажа началось движение. Сначала выглянул один из диверсантов, затем появился второй, который дал отмашку третьему, занимавшему позицию почти под носом у разведчиков. Все трое оказались из «прикрытия». То есть брать Золкина и его главного помощника выпадало Ворончуку.
Никита поглубже натянул пилотку, подобрался ближе и затаился, изображая обычного бойца, который вернулся на свое место. Ближний диверсант не обратил на него внимания. Он сосредоточенно ждал сигнала из блиндажа.
И этот сигнал поступил, только не такой, как думал диверсант. Да и Филин тоже. По ту сторону блиндажа хлопнул выстрел, загомонили солдаты, послышались звуки потасовки. Два диверсанта тут же бросились обратно в блиндаж, но скрылся лишь один. На второго сверху спрыгнул боец из засадной группы. Сцепившись, они потеряли равновесие и завалились внутрь блиндажа.
Третий диверсант дернулся на выручку своим, но его свалил с ног Филин. Привычным отработанным приемом Никита попытался выпустить из диверсанта пар, однако лишь вспорол ему финкой маскхалат.
Немец ловко сбросил напавшего сзади Филина, мгновенно достал откуда-то свой нож и едва не пришпилил капитана ко дну окопа.
Никита успел поджать одну ногу и отбить руку немца с ножом. В следующий миг он сгруппировался и уже двумя ногами отбросил диверсанта прямо на нож Покровскому.
В этот раз немец пропустил удар в спину, но не обмяк и даже не притормозил. Он врезал Лехе с разворота локтем в ухо, а затем добавил с ноги в живот. Покровский отлетел метра на два.
