– Еще раз хочу заострить ваше внимание на том, – задержал Столетов бравых мореходов, – что этот псевдотанкер, вероятнее всего, напичкан самой современной аппаратурой. В том числе слежения и обнаружения. Будьте предельно осторожны.
– Есть! – козырнул Морской Волк. – Разрешите идти?
Глава 27
Старший помощник командира субмарины Николай Даргель ничуть не удивился изменению в поведении мистера Нейвилла. Вряд ли этот тип носит такую фамилию, и уж точно никаким помощником капитана не является.
Пока американец наслаждался гнетущей, как ему казалось, психологически ломающей тишиной, Даргель лихорадочно соображал, пытаясь выработать линию поведения на предстоящем допросе, потому что непредсказуемое поведение этой дуры-ассистентки Крутолобовой совершенно выбило почву из-под ног у старпома.
Николай не то чтобы растерялся от такой откровенности молодой идиотки. Первым его порывом было желание немедленно встать и прекратить словесный понос посредством испытанного средства – хорошей оплеухи. Но он сдержал себя, рассудив, что, во-первых, вряд ли ему дадут добраться до этой ценной для американцев болтушки. Как оказалось впоследствии, он был прав. За дверью каюты дежурила пара широкоплечих добрых молодцев. А во-вторых, ничего даргелевская оплеуха не могла бы исправить. Девочку взяли бы под локотки, препроводили в другое помещение, посочувствовали, посюсюкали, кое-чего пообещали, и она с тем же успехом все бы и выложила начистоту. Только с глазу на глаз. И неизвестно еще, что бы она наплела. А так Николай лично присутствовал при разговоре, своими ушами услышал обо всем, что известно этой горе-ассистентке, и теперь, исходя из ее болтовни, можно строить свою защиту. Оставался неразрешенным один вопрос – как?
Чтобы верно сориентироваться, необходимо было время, и пока эти драгоценные секунды самоуверенный американец дарил.
Однако длиться бесконечно они не могли, и Нейвилл, считая, что прошло достаточно времени для психологической обработки русского моряка, все так же сидя спиной к старшему помощнику, невинно поинтересовался:
– Ну, сэр, позвольте полюбопытствовать: и где же ваша секретная мини-субмарина находится в настоящий момент?
– О какой субмарине идет речь, я понятия не имею, – откликнулся на реплику американца Даргель. – Но на всякий случай хотелось бы уточнить: вам точное местоположение указывать по-английски, или все-таки можно по-русски?
– Не хамите, господин… э-э-э-э… – Нейвилл полистал недавние записи, – Николайчук Николай Максимович, – нашел он пометку с инициалами Даргеля. – Нам про вас все известно. И давно. Кстати, как ваша настоящая фамилия? – Американец выжидающе наклонил голову, но старший помощник «Макарова» не был настроен на ведение откровенной беседы, поэтому вопрос проигнорировал. – Ну, что ж, Николайчук, так Николайчук, – Нейвилл не настаивал, – будь по-вашему. Однако несколько слов о вашей секретной мини-субмарине я бы хотел услышать. – Даргель молчал. – Ну, хотя бы название…
Старший помощник начал беззаботно насвистывать мелодию «Раскинулось море широко…».
– Свинья вы, господин Николайчук, – с сожалением произнес Нейвилл, – могли бы хоть для приличия какое-нибудь название и придумать. «Аврора», например, или «Горбачев»…
– Я буду разговаривать только в присутствии нашего консула, – отчеканил отрывистыми фразами старший помощник.
– Ну, что ж, – с сожалением выдохнул американец, – игра входит за рамки правил и вступает в жесткие рамки. Хотите кофе? В последний раз предлагаю, – на правах радушного хозяина угощал Нейвилл.
– Хочу, – буркнул Даргель, и американец в очередной раз отправился по маршруту «стол – кофейный автомат».
– Начнем с того, – под мягкое жужжание аппарата начал Нейвилл, – что нам известно все. Ну, или почти все, – поправился он.
– Начнем с того, – ехидно усмехнулся старший помощник, – что вам ничего не известно. Даже моего имени, – Даргель отнюдь не собирался давать противнику фору в предстоящей баталии.
– Только по одной-единственной причине, – сделал следующий ход мистер Нейвилл, – что оно нас абсолютно не интересует. Для нас достаточно знать, что вы вовсе не член экипажа БРС «Муромец», а офицер секретной российской субмарины, условно называемой нами «Наутилус».
Старший помощник улыбнулся. Американское сравнение с чудо-лодкой капитана Немо и само название ему явно пришлось по душе.
– Нам известно, что ваше так называемое большое рефрижераторное рыболовецкое судно вовсе таковым не является. – Увидев веселую улыбку старшего помощника, Нейвилл двинул вперед тяжелые фигуры. – Это всего лишь ширма, за которой скрывается корабль-матка, ремонтно-техническая база обслуживания вашей секретной субмарины. Вот о ней, признаюсь, нам известно не очень много, и хотелось бы получить от вас побольше информации.
– Я буду разговаривать только в присутствии нашего консула, – повторил Даргель, который сразу не нашелся, что ответить. Информация о том, что американцы располагают довольно точными сведениями о «Муромце», озадачила Даргеля. Крутолобова в своем истерическом порыве о БРС ничего не говорила. Вряд ли академик или его ассистентка могли обмолвиться о корабле-матке раньше. Значит, за «Муромцем» наблюдали уже довольно давно и, вероятно, очень пристально. А это может означать…
– Я с удовольствием пригласил бы на борт нашего судна вашего российского консула, но боюсь, что он откажется от такого посещения за неимением веских причин, – прервал размышления старшего помощника американец, и, видя недоумение на лице моряка, пояснил смысл своей витиеватой фразы: – Если вы еще не догадались, то я обрадую: ни в какое консульство мы о вас, естественно, ничего не сообщали.
– В таком случае, – Даргель придал голосу официальный оттенок, – я требую…
– Да-а-а-а? – искренне удивился мистер Нейвилл.
– …или вы немедленно связываетесь с нашим дипломатическим представительством в Копенгагене, – продолжал Николай, не обращая внимания на реплику американца, – или…
– Или – что? – холодно перебил его Нейвилл и метнул на глупого старшего помощника уничтожающий взгляд.
Даргель хотел было усмехнуться, но смешок застрял у него в горле, когда он увидел глаза американца. В них была не классовая ненависть проклятых империалистов к проклятым коммунистам времен «холодной войны», не злоба богатого фабриканта к экспроприирующему его состояние бедняку… В глазах этого человека застыл всепожирающий огонь человеконенавистничества. Казалось, еще секунда, он встанет и своими руками свернет шею старшему помощнику.
– Или вся ответственность ляжет на вас, – брякнул старпом первую пришедшую на ум фразу, неоднократно слышанную им в официальных сообщениях по телевизору и, как он предполагал, уместную в данной ситуации.
Звериная ненависть, вспыхнувшая на миг в глазах мистера Нейвилла, погасла, но пугающий своей злобой тон остался.
