После торжественной части вся наша параллель под строгим присмотром учителей и родительского комитета отправилась в кафе на набережной. Время там пролетело незаметно – нас рассадили за столики, вкусно накормили, включали музыку и развлекали конкурсами, на один из которых выпихнули меня. Если честно, подобные конкурсы я не любила, считая их чем-то средним между публичным унижением и абсурдом, однако отказаться от участия не могла – подобная участь постигла всех. Конкурс мне достался парный, и его суть заключалась в том, что девочка должна сделать мальчику как можно больше хвостиков, используя микроскопические заколки и резинки. В партнеры мне достался Матвеев – сама не знаю как. Но это меня даже обрадовало, поскольку на его волосах средней длины можно было соорудить хоть что.
Засекли время, и конкурс начался. Я приступила к работе. Возиться с его темными волосами было забавно.
– Я думал, ты как-нибудь остроумно пошутишь про вшей, – сказал Матвеев.
– А я думала, что ты их вывел, – отвечала я. – Зачем шутить про болезни? У тебя, кстати, перхоти нет?
– Нет.
– А у меня есть! Сейчас потрясу головой над твоим кочаном, отсыплю чуток.
Он нервно задергался.
– Да успокойся ты, – рассмеялась я, – нет у меня ничего.
– И мозгов тоже, – как в детстве, ответил он. – Заплетай быстрее, чего возишься?
– Волосы короткие! Мне сложно их подцепить! Ты сам себе когда-нибудь хвосты делал?
– Естественно, нет.
– Вот и молчи.
И я принялась остервенело делать крошечные хвостики. С ними Данька смотрелся уморительно.
– Мне вообще-то больно, – замечал он время от времени.
– Потерпишь, – отмахивалась я. – Ради победы. Будь мужиком.
Время вышло. Мы отстали от победителя всего лишь на два хвоста, и то лишь потому, что парень в той паре был патлатым до невозможности! Наступил второй раунд, в котором нас поменяли местами, и теперь уже я восседала на стуле, а Даня с явным недоумением возвышался надо мной – настал его черед заплетать. Но по условиям конкурса, делать он должен был уже не хвостики, а косички. Когда он запустил пальцы в мои распущенные длинные волосы и зачем-то легонько помассировал голову, я вздрогнула, но попыталась ничем не выдать себя.
– Где же твои шуточки? – поинтересовалась я.
– Я же нормальный, – отвечал он. – Знаю, что нехорошо шутить над человеком, у которого на голове коросты.
– Какие коросты? – с содроганием спросила я, не сразу из-за хорошо сыгранного удивления поняв, что это новый его подкол.
– Тебе лучше знать какие. Я не заражусь? – В его голосе искреннее сопереживание.
– Ты болен, Матвеев, болен, – выдохнула я.
– И какой у меня диагноз? – полюбопытствовал он.
– Веришь в бред, который зарождается в твоей голове.
– Новый левел, – спокойно отреагировал он.
– Чего-о-о?
– Новый уровень шуток, Пипа: они стали более смешными.
Ответить я не успела, потому что в это время наконец замолчал ведущий, раздражающе-весело вещавший что-то на все кафе. И Даня занялся делом – едва не лишил меня последних волос, которые из-за предэкзаменационного стресса и без того хорошо выпадали. Косички он плел умело и быстро, на радость всему нашему классу, который за нас болел.
– Да ты прям парикмахер от Бога, он тебе в ладошки плюнул и послал на землю, – ядовито сказала ему я, чувствуя, как меня лишают чуть ли не целого клока волос – хорошо, что сегодня я их распрямила!
Мой подкол Матвеев проигнорировал. И почему-то вдруг сказал:
– Я всегда поражался девчонкам с длинными волосами. Как вам хватает терпения сначала растить это, а потом еще и таскать это на своей голове.
– Это еще и мыть надо, – сварливо ответила я. – Несколько раз в неделю. Сначала шампунем, потом бальзамом, а затем еще и масочку делать.
– Время, потраченное в никуда, – вынес вердикт Даня, принимаясь за новую косичку.
– Зато парни любят девчонок с длинными волосами.
– Не все, – не согласился он.
– Тебе нравятся короткие? – спросила я, потому что сама мечтала подстричься после школы. Такие длинные волосы и правда надоели. Длинные, густые и вьющиеся.
– Средние, – отозвался Матвеев. – Во всем нужна мера.
– А я хочу подстричься коротко… Ай! Осторожнее! – воскликнула я – слишком сильно он потянул за волосы.
– Глупо, – сказал он и принялся за новую косичку.
– У Каролины были длинные волосы, – елейным тоном заметила я.
– И что? – поинтересовался он.
– Просто мыслю вслух.
– У тебя и про себя мыслить получается плохо, так что не нужно вслух.
Я фыркнула. Каролину я действительно не могла забыть. О ее существовании постоянно что-то напоминало. То кто-то из наших встречался с ней во время поездки в Москву, то во всеуслышание вспоминал что-то связанное с Серебряковой, то она сама отмечалась на стене Даниной странички и к тому же до сих пор состояла в закрытой группе нашего класса и переписывалась со многими ребятами. Мне казалось, что она всегда незримо была за моей спиной.
– А у Каролины волосы сейчас короче, – вдруг заявил Даня.
– Откуда ты знаешь?!
– В Питере встречались, – пожал он плечами, – когда я на конференцию по физике ездил. Она тоже там была.
Это поразило меня до глубины души. Встречались они! Обалдеть! А ведь я даже фото не видела их совместных – Даня не выкладывал, а к Каролине на страницу я старалась не заходить.
– А как же Громкоговоритель? – вкрадчиво поинтересовалась я.
– Кто?
– Мисс Большое… кхм… достоинство?
Даня снова больно дернул меня за волосы – то ли нарочно, то ли случайно.
– Не понимаю, о ком ты, – сказал он, а его пальцы продолжали порхать над моей головой.
– Юлия Конищева. Подружка твоя.
– Она не Конищева.
– Но ржет-то как конь!
Я ничего не могла поделать со своей ревностью. Она была похожа на смерч, зависший у меня над головой.
– Сергеева, перестань так шутить, – склонившись ко мне, на ухо прошептал Даня, обжигая дыханием. – От твоего юмора у меня мурашки по коже.
Сегодня от него пахло прохладной свежестью и хвоей. Я резко повернулась и… коснулась губами его щеки. Случайно. И это было словно вспышка.
Он замер. И я тоже. Боже, что я за неудачница?! Но… я попробовала бы это снова.
– Заплетай дальше, – велела я ему, поборов смущение.
– Ок, – коротко ответил он.
Мы все-таки победили – благодаря ловким Даниным пальцам. И в результате получили призы – какие-то блокнотики и забавную канцелярку. От призов Клоун отказался, и мои жадные ручки загребли все себе.
