Сегодня мы ужинаем в любимом ресторане Кева. Надеюсь, нянька к ребенку в этот раз не опоздает.
36 минут назад. Нравится. КомментарийЯ сажусь обратно на кровать Эммы и прижимаю пальцы к вискам. Все это так безответственно. Эмму совершенно не волнует, что случится с ее будущим, потому что ее это будущее не устраивает. Она думает только о Коди. Но раз на «Фейсбуке» нет ни малейшего упоминания о нем, ей нечего терять.
Эмма мрачно произносит:
– Непохоже, чтобы я чувствовала себя счастливее, чем раньше. Надо попробовать сделать что-то более серьезное.
– С чего ты взяла, что в этом будущем ты тоже несчастлива? – спрашиваю. – Я думал, этот Кевин Сторм тебе нравится.
– Мы идем в любимый ресторан Кевина, – отвечает Эмма. – И моя приходящая нянька постоянно опаздывает.
– Тебе не кажется, что ты вкладываешь слишком много смысла в несколько слов?
Она бросает на меня сердитый взгляд:
– Если я запорю свое будущее, то все поменяю обратно.
– Ты не можешь поменять это обратно!
– Это я играю, а не ты! Если я вконец все испорчу, то просто буду вносить поправки, пока будущее не улучшится. Я могу кликать на «обновление» хоть ночь напролет, если понадобится.
– Все, с меня хватит! – Я встаю и направляюсь к двери. – С «Фейсбуком» покончено, я не собираюсь больше вмешиваться в будущее.
– Да ты просто боишься, – говорит Эмма. – Не знаешь, почему нравишься Сидни Миллз, и просто в ужасе оттого, что какие-то из моих изменений разрушат эти ваши стабильные и надежные отношения.
– У Сидни полно причин, по которым я могу ей нравиться.
– Назови хотя бы три.
– Это просто глупо!
– Что, трудно назвать? – говорит Эмма. – Ты просто боишься реальности.
– Если кто-то в этой комнате и боится реальности, то это не я.
– Так, сейчас посмотрим. – Эмма кликает на графу «друзья».
– Что ты делаешь?
– Собираюсь проверить твою страницу. Может, у меня и не идеальное будущее, но мне надоело, что ты считаешь себя лучше, чем я, только потому, что в будущем у тебя какая-то шикарная жизнь.
– И не думал ничего такого. – Я отрываю ее пальцы от клавиатуры и снова включаю страницу Эммы.
Она тычет пальцем в экран:
– Видишь, где я теперь живу?
Живет в Коламбусе, штат Огайо
– Помнишь, что я по профессии морской биолог? – спрашивает Эмма. – То есть должна жить где-то рядом с морем. Я работала в лаборатории в Массачусетсе, но потом мы переехали в Огайо. Уверена, что это из-за Кевина. Я прямо заявляю, что если в будущем он предложит туда переехать, значит, он просто чокнутый. Вот прямо сейчас я даю себе обещание, что никогда не буду жить в Огайо.
После очередного клика страница обновляется.
Живет в Лондоне, Великобритания
– Сработало! – кричит Эмма.
Она снова хватается за мышку, но я удерживаю ее руку и не собираюсь отпускать, пока она не пообещает прекратить эту игру.
– Это уже страшно, – говорю. – Ты же даже ничего не сделала. Тебе достаточно просто подумать о чем-то – и это меняет твою жизнь.
Эмма смотрит на меня, не говоря ни слова. Под ее пристальным взглядом я чувствую себя все более неловко. Потом она встает с едва заметной улыбкой, поднимается на цыпочки и прижимается губами к моим губам. Никто из нас не отстраняется.
Я закрываю глаза и наклоняюсь к ней.
Эмма касается щекой моей щеки и шепчет:
– Как думаешь, каким образом это повлияет на наше будущее?
Я чуть раздвигаю губы, а она обхватывает меня за шею и притягивает еще ближе.
42://Эмма
Джош делает шаг назад, и я сразу понимаю, что зашла слишком далеко.
– Почему ты это сделала? – Его голос дрожит.
А у меня дрожат ноги, и я сажусь в кресло, чтобы хоть немного сосредоточиться. Почему я это сделала?.. Не знаю.
Я сижу, разглядывая свои руки. Просто не знаю, что сказать. Несколько минут назад, когда он вышел в туалет, я быстро заглянула в его рюкзак. Сама не знаю, что я там искала: может, записку от Сидни или намек на то, где они были. Вместо этого я обнаружила упаковку трусов-боксеров. Он точно рассчитывает, что вскоре между ними что-то произойдет. После всего, что случилось за неделю, это оказалось последней каплей.
– Не обращай внимания, – говорю. – Давай просто забудем об этом, хорошо?
– Забудем? – взрывается Джош, сердито блестя глазами. – Ты же знаешь, что я чувствовал к тебе. Нельзя же издеваться надо мной ради какой-то идиотской игры.
