Птичка быстро полетела к рощице, которая находилась на территории имения мг. Бейли.
Но ястреб тут же хищно ринулся вниз и схватил пташку своими скрученными бумажными когтями. Спланировал к особняку и уселся возле одного из окон первого этажа, не выпуская из когтей свою добычу.
Сиони поняла, что ястреб облюбовал как раз окно кабинета мг. Бейли.
Она зажала ладонью рот.
«Он знает», – догадалась Сиони, чувствуя себя так, будто ее со всех сторон обдавало ветром с леденящей моросью.
Она не видела ястреба раньше, потому что мг. Бейли еще не сделал его. Вероятно, мг. Бейли заметил птиц, вылетающих из спальни Сиони… или бабочек, которые бились о стекло. Послания от Эмери. Письма, охраняемые заклинаниями, которые мг. Бейли мог разрушить.
Мг. Бейли читал ее личную переписку.
Сиони попятилась. Эмери не игнорировал Сиони – мг. Бейли перехватывал его письма. Он мог шантажировать ее и Эмери.
И в Сиони что-то лопнуло, как лопается пузырь в масле, закипающем в кастрюле. Накаляющийся жар испарил все ее опасения. Окрасил ее щеки в ярко-алый цвет. Заставил сердце стремительно биться.
– Как он посмел! – громко выкрикнула она.
И, не обувшись, в одних чулках, пронеслась по коридору к лестнице.
Пылая гневом, Сиони спустилась вниз. Распахнула дверь и влетела в кабинет мг. Бейли.
Хозяина там не оказалось. Ястреб торчал на шесте у окна.
Сиони бросилась к столу, окинула взглядом столешницу и принялась выдвигать ящики. Нижний справа оказался заперт.
Сунув руку под воротник и нащупав ожерелье, Сиони пробормотала слова и сменила Привязку к бумаге.
Превратившись в Плавильщицу, она приложила палец к замку, надеясь, что он сделан из сплава.
– Отопрись!
Замок щелкнул, и Сиони выдвинула ящик. Внутри валялось множество разноцветных и разноформатных бумажек, когда-то Сложенных, а теперь только помятых. И они были исписаны почерком Эмери или ее собственным.
Сиони разгладила фиолетовый листок.
«Думаю, ты с головой погрузилась в подготовку к аттестации. Не перенапрягайся. Ты умница, у тебя все получится. Не забывай отдыхать! Надеюсь, посылка тебе пригодится, если, конечно, летучая мышь сможет пролететь такое расстояние!
Сообщи, как твои дела. Я тревожусь за тебя, любимая».
Губы Сиони сложились в улыбку. Она перевернула бумажку и заметила в самом низу коричневое пятнышко. Понюхала его. Шоколад. Что же Эмери послал ей? И когда?
Она разгладила зеленовато-голубой листочек.
«Пожалуй, я расставлю книги в библиотеке по толщине. Что скажешь? Развлекательное чтиво в одном месте, а громадные тома (твои любимые) – в другом».
Оранжевый листок, бывший прежде журавликом, сообщал ее почерком:
«Я беспокоюсь о тебе. Почему ты не пишешь? Что-нибудь случилось? Может, тебе нужна помощь?»
Серый лист, смятый в шарик, с почерком Эмери.
«Надеюсь, я не слишком докучаю тебе, и ты не переселилась в другую комнату. Не забывай, что мыслить надо шире предложенных границ. Я верю в тебя, Сиони.
Теперь обо мне. У меня внезапно началась аллергия на грецкие орехи или на какую-то еще ерунду, которую мне принес сегодня посыльный из бакалейной лавки».
Еще одна летучая мышь, белая.
«Альфред подтвердил, что Сараджа видели. Он поручил своим людям присмотреть за твоими родными. Ко мне тоже наведывается полицейский. Я буду извещать тебя…»
– Чем вы занимаетесь? – скрипуче осведомился в дверях мг. Бейли.
Сиони выпрямилась. Всегда бледный маг вдруг покраснел и засеменил к ней, явно пытаясь выхватить записку, которую Сиони стиснула в кулаке.
– Это незаконное…
– А это – воровство! – крикнула, перебив его, Сиони – да так, что ее голос раскатился эхом по кабинету.
Она спрятала руку за спину, чтобы мг. Бейли не мог дотянуться до нее.
– Воровство?! – повторил Складыватель. – В моем собственном доме? Вам следовало получше скрывать свои секретики. Вам очень повезло, что я не доложил о вас, Сиони Твилл!
– Милости прошу! – огрызнулась она. – Только прочтите уставы еще разок, Прит! Ни я, ни Эмери Тейн не сделали ничего дурного. Почему, по вашему мнению, Эмери решил послать меня сюда? Почему я терплю пребывание под одной крышей с таким несносным и нетерпимым человеком, как вы? Только ради гарантии беспристрастности! Но вряд ли вам знакомо это понятие!
Сиони наклонилась и взяла из ящика ворох украденных писем. Мг. Бейли кинулся к Сиони, но она вовремя отступила на шаг.
– Зря вы до сих пор злитесь на Эмери! – кипятилась Сиони. – Имейте в виду – ни маг Тейн, ни я не виноваты в том, что вы сердитесь и обижаетесь на целый свет! Вы просто вскармливаете в себе кислятину. Взращиваете, как виноградник!
Складыватель вытаращил глаза.
– И вы еще удивляетесь, почему вас никто не любит! – бросила она, огибая стол.
Сиони выскочила за дверь. Мг. Бейли не стал бежать за ней вдогонку.
Запыхавшись, Сиони замедлила шаг. Прислонилась к перилам и попробовала разгладить конфискованные записки. Почувствовала, что кто-то на нее смотрит, и запрокинула голову. Беннет стоял наверху и с тревогой наблюдал за Сиони. Что он услышал? Отдельных слов он, наверное, не разобрал, но о том, что разразился скандал, конечно, догадался.
Сиони встретилась с ним глазами: взгляд Беннета уколол ее, как ледяной шип.
Сиони тяжело вздохнула. Сунула измятые записки в карман юбки и направилась обратно – в кабинет Бумажного мага.
Мг. Бейли сидел, уставившись в окно. Правой рукой он потирал висок.
– Полагаю, я говорила несколько резковато, – напряженно произнесла Сиони, стараясь сохранять спокойствие. – Прошу прощения, но я никоим образом не оправдываю всего… этого.
И она махнула рукой в сторону стола.
При звуке ее голоса мг. Бейли вздрогнул и повернулся к Сиони. Его очки оказались сдвинуты на лоб. Лицо мага было совершенно непроницаемым.
Сиони сомневалась, что он способен четко разглядеть ее без очков.
– Вы мастер, маг Бейли, – добавила она, – и, очевидно, вполне преуспеваете. Беннет прекрасно к вам относится и ценит вас, а у меня никогда не было оснований сомневаться в его искренности.
– Какой смысл в вашей тираде, мисс Твилл? – спросил мг. Бейли.
– Я хочу сказать, что у вас есть… хорошие черты. И мне хочется, чтобы вы использовали их на благо. Ведь не может быть, чтобы вы довольствовались мелочным вмешательством в чужие жизни.
Мг. Бейли фыркнул.
– Вы думаете, что я неправильно сужу о вас, – продолжала она, скрестив руки на груди, – но в действительности вы несправедливо судите обо мне. Я уверена, что свой вердикт насчет меня вы, Притуин Бейли, вынесли еще до того, как увидели меня. И мне остается лишь надеяться, что мы сумеем выбраться с этой неверной дороги.
