Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
– А у меня так, – сказал мистер Шестой. – Даже когда я не дома, я веду себя так, словно знаю, как они хотят, чтобы я себя вел.
После нескольких подтверждений этих двух наблюдений доктор Кью снова вмешался.
Рис. 16
– Мне кажется, что больше похоже на это, – и он начертил на доске структурную диаграмму, как на рисунке 16б. – Похоже, что вы носите с собой внутри маленького мальчика, даже когда становитесь взрослыми, и время от времени он высовывается.
– Несколько лет можно даже не ощущать, что он здесь, – с чувством сказал мистер Четвертый. – И однажды – бах! И он показался.
– И даже если родители больше не рядом с вами, – продолжал доктор Кью, – вы как будто и их носите в себе, куда бы вы ни пошли, и это имеет отношение к вашим поступкам, как уже сказал один из вас. Так что, если большой овал представляет вашу личность, верхняя окружность будет вашими матерью и отцом, которых вы носите в своем сознании, средняя окружность – это взрослый, каким вы хотите стать и каким являетесь, и нижняя окружность – маленький мальчик, который выступает, когда вы приходите домой, или вообще проявляет себя и причиняет вам неприятности. Но помните, если даже иногда вы из-за него попадаете в неприятности, в нем много хорошего, и это хорошее можно извлечь, и его приятно иметь рядом с собой, так что не называйте его «детским» и не старайтесь от него избавиться. Надо попытаться понять его, как вы хотели, чтобы вас понимали родители, когда вы сами были детьми.
– Это вполне разумно и понятно, – сказал мистер Шестой.
– Ну что ж, – сказал доктор Кью, – полагаю, наше время истекло. Думаю, я узнал, что хотел. Вы хотите что-нибудь сказать им, доктор Зет?
Доктор Зет покачал головой.
– Спасибо всем за то, что пришли, – сказал доктор Кью. – Надеюсь, мы с вами еще увидимся.
– Спасибо вам, доктор, – говорили они, выходя.
Доктор Зет и доктор Кью направились в помещение для персонала, где должна была состояться лекция доктора Кью о его подходе к групповой терапии. Вначале доктор Кью попросил доктора Зет рассказать о встрече, которая только что закончилась. После того как доктор Зет изложил общие положения, включая жалобы пациентов, доктор Кью спросил:
– Не возражаете, если я дополнительно изложу некоторые подробности?
– Вовсе нет, – ответил доктор Зет.
Доктор Кью подробней рассказал о происходившем, примерно так, как было представлено здесь. Закончив, он спросил доктора Зет:
– Точно ли я описал происходившее или вам кажется, что что-то я придумал?
– Мне кажется, что изложено точно, – сказал доктор Зет.
Первое предвиденное возражение сделал доктор А.
– Вы, должно быть, подбросили им подсознательные намеки.
– На этот случай с ними был квалифицированный наблюдатель – доктор Зет, – заметил другой работник больницы, доктор Б.
Доктор Зет покачал головой:
– Мне так не показалось.
– Они вам преподнесли на тарелочке все, что вы хотели, – заметил доктор В., читавший статью об элементарном структурном анализе.
– Не думаю, чтобы это произошло из-за подсознательных намеков, – сказал доктор Кью. – Мой опыт говорит, что, если внимательно слушать пациента или группу пациентов в течение первого часа или в любой другой час, почти неизбежно они что-нибудь скажут о двух способах мышления, двух состояниях сознания или двух формах поведения, одно из которых удивляет, тревожит другое и не одобряется им. На мой взгляд, это самое обычное и частое явление во всех психиатрических интервью с разными типами подходов. Возможно, это единственное, что у них общего. Далее, обычно пациенты называют одну из этих форм мышления или поведения детской и относятся к ней неодобрительно.
Во всяком случае, нет никакого смысла говорить о том, давал ли я им подсознательные намеки. Даже если и давал, то, по-моему, это не важно. Дело в том, что если я и делал такие намеки, то точно так же поступали и другие терапевты. На моем языке, каждый терапевт, знает он об этом или нет, учит пациентов тому, как он хочет играть с ними в групповую терапию. Следовательно, проблема заключается в том, насколько хорошо он их этому учит, и я полагаю, что мой способ дает наилучшие результаты, и не только у меня. Я сделал одно: немного ограничил их, когда они попытались поиграть со мной так, как привыкли с доктором Зет, подробно рассказывая о своих детских впечатлениях. В этом случае я определенно сказал им, чего не нужно делать, но почти не говорил о том, что нужно делать. Это получилось у них естественно.
Любопытно, что, когда доктор Кью посетил другую группу в этой больнице, слова «ребяческий», «незрелый», «играть» и «играть в игры» не раз употреблялись в течение всего занятия.
6. Социальный контроль
Следующий пример иллюстрирует установление социального контроля, в особенности по отношению к «семейным играм». Это отчет о девяностом занятии группы матерей с трудными детьми. Группа начала работать 21 месяц назад, когда социальный работник детского отделения психиатрической клиники большого города отобрал восемь матерей; он посчитал, что женщинам полезна групповая психотерапия. Эта женщина, работник клиники, разбиралась в психоанализе, но совсем или почти совсем не была знакома с трансакционным анализом, который в то время вообще находился в эмбриональном состоянии; не было у нее и опыта в групповой терапии. Ей не предлагались никакие критерии отбора, и терапевт без возражений или предварительных интервью принял всех пациенток, которых она ему прислала. На протяжении работы группы некоторая часть обучающихся присутствовала на занятиях в качестве наблюдателей; в их число входили четыре старших социальных работника, один социальный психолог и один практикующий терапевт. Группа регулярно собиралась за столом, и на занятиях активно использовалась доска, когда это было целесообразно.
План терапевта состоял из следующих фаз: структурный анализ, трансакционный анализ, анализ игр, социальный контроль. На девяностом занятии присутствовали четыре пациентки, которые были в группе с самого начала, и одна, начавшая посещать занятия на пятнадцать месяцев позже.
Вкратце.
1. Миссис Эсмеральда, 30 лет, побывала ранее на нескольких интервью с психоаналитиком, который являлся социальным работником, но после того как поступила в группу, индивидуальную психотерапию не проходила.
2. Миссис Гарнет, 40 лет, на протяжении всего периода проходила индивидуальное лечение у другого терапевта.
3. Миссис Лазули, 45 лет, то же самое.
4. Миссис Спайнел, 35 лет, ранее не лечилась.
5. Миссис Амбер, поступившая в группу позже других, 40 лет, то же самое.
Все пять жили с мужьями. Их дети страдали разнообразными нарушениями поведения, такими, как воинственность, изоляция, деструктивность, с такими симптомами, как бессонница, фобии и, в случае миссис Амбер, астма. На протяжении всего курса лечения никто из пациенток не встречался с терапевтом индивидуально, никто из них и не просил об индивидуальном интервью, хотя запретов на это не было.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
