– У Скьёльда нет чести. Плюнув на твою ногу, он плюнул и на мою. Я с тобой.
Следом встали Хельта, Ульт и Трэйн. Все – сверстники Ярла, все много лет дрались бок о бок с ним. За ними с улыбкой на губах поднялся Торальф.
– Дома я или нет, уж Сигрид-то не замерзнет, – сказал молодой воин, и шутка его породила новый взрыв хохота.
Поднялись и другие, чтобы сочли и их: Рангвальд Молот, Гэйр, Бьярке, Стэн Безрассудный, Эгиль – общим счетом семнадцать, и молодых, и старых. Довольно, чтоб провести маленький кнорр вдоль побережья; довольно, чтобы взять крепость, если только рассказы о потерях Скьёльда хоть сколь-нибудь точны. Неделя плавания, и они достигнут земель Кабаньего Зуба.
Воспрянув духом в предвкушении доблестной битвы, избранные вновь уселись есть и пить. В самом деле, велика ли радость грабить людей Иисуса, что умирают, стоя на коленях? Восторг охватил даже тех, кто вовсе не собирался в поход: все были рады, что Сын Меча наконец отомстит бесчестному Скьёльду.
Альмар не вызвался идти в набег. Он все цеплялся за свои обереги, и тревога никак не сходила с его круглого глуповатого лица.
Из теплой кабины зависшего над планетой корабля Тли-уукоп и трое молодых охотников следили за маленьким судном, двигавшимся вдоль побережья. Оружие путешествовавших на судне было примитивно: клинки, палицы, копья да несколько метательных устройств. Тли-уукоп (для учеников – Одноглазый) был рад. Он обещал юным Охотникам, что долгое путешествие будет стоить потраченного времени, но после многих дней наблюдений за людьми, работавшими в полях либо добывавшими пищу из моря, их снедало нетерпение. Бортовые системы очистки воздуха едва справлялись с густым мускусным запахом – свидетельством их возбуждения. Одноглазый уже собирался объявить, что они отправляются биться с огромными белыми животными с острыми клыками и мощными когтями, но тут корабль засек этих мореплавателей: при них обнаружился кованый металл.
В горле сам собой зарокотал радостный рык, тут же подхваченный учениками. Все трое были потомками славных родов, совсем недавно Пролившими кровь. Как Пролившие кровь, они были вольны устраивать Охоту по собственному разумению, но дополнительное обучение у Охотника высокого класса почиталось за честь, а Одноглазый происходил из старинного знатного рода величайших Охотников и вождей кланов. После почетной отставки, последовавшей за потерей глаза, он занялся обучением молодых, и это занятие ему понравилось. Водить Не проливших крови в первые вылазки было не по нему, а вот учить немногих избранных тончайшим нюансам выслеживания дичи и владения наручным клинком – совсем другое дело.
– Мелковаты, – заметил Визг.
Визг был высок ростом, костляв и угловат, с мощными тяжелыми жвалами. Превосходный боец, но склонен бросаться в бой без оглядки. Прозвище он получил за особый, свой собственный победный клич.
– Примитив, – пренебрежительно добавил Та-рога. Этот виртуозно владел клинком, но был излишне самоуверен. – Никакой брони, одна лишь кожа.
Ката-ну, как обычно, не сказал ничего. Его Одноглазый считал самым многообещающим из всех троих. Его физические навыки были не столь выдающимися, как у Визга с Та-рогой, но этот невысокий шустрый юнец внимательно смотрел, прежде чем подумать, и как следует думал, прежде чем говорить.
– Впервые увидев их, я подумал то же самое, – сказал Одноглазый. – Слишком слабы для боя, слишком малы, слишком безыскусны. Но они мыслят. Мыслят, рассуждают – и адаптируются. Не одного опытного Охотника превзошли они в равном бою.
– Когда начнем? – чересчур поспешно спросил Визг.
– Когда они сойдут с судна и пойдут по суше, вы будете следить за ними, – отвечал Одноглазый. – Следить, изучать их, наблюдать за их действиями. А выбрав достойную цель, атакуете ее со всей возможной осмотрительностью.
Голос Та-роги дрогнул от нетерпения:
– Я добуду дюжину трофеев!
– Трофей есть результат, но не главный мотив, – в который уж раз повторил Одноглазый. – Охота – это постоянная учеба. Охота – не конечная цель, но неиссякаемый источник опыта и мастерства.
Ученики закивали, но Одноглазый сомневался, что его слышат. Вокруг запахло раскаленным жидким маслом. Казалось, воздух гудит от их нетерпения. Даже в сдержанном взгляде Ката-ну мелькнул огонек.
Одноглазый мысленно вздохнул. Что ж, оплошают они или преуспеют – в любом случае все это послужит им уроком.
Семь дней в ледяном море – и путешественники достигли крохотной рыбачьей деревушки, отмечавшей начало владений Скьёльда. Хмурое серое небо плевалось первым снежком. Вытащив кнорр на берег, мореплаватели обнаружили, что деревня пуста. Ни мертвых тел, ни следов боя – судя по всем приметам, жители собрали скарб и бежали на север. Незадача: Ярл замышлял разграбить деревню, чтобы разжиться припасами на дорогу к крепости, однако местные рыбаки, уходя, забрали всю еду с собой. Делать нечего: доели остатки вяленой трески и черствого хлеба, прихваченных из дому, и улеглись спать в продуваемом всеми ветрами общинном доме, сменяя друг друга в карауле.
От побережья до Скьёльдовой твердыни было два дня пути. Утром они отправились на восток, охотясь по пути на белок и кроликов. Извилистая тропа уходила в холмы, слегка припорошенные снегом. Мелкие хутора, попадавшиеся по дороге, оказалась так же пусты, как и рыбацкая деревня: погасшие очаги, следы поспешных сборов и отпечатки ног в сырой, гниющей листве, еще не укрытой снегом. Поначалу некоторые смеялись, вышучивая трусливых хуторян, пустившихся бежать от драугов, но к концу дня шутки и смех кончились. Леса и заснеженные поля были не только пусты, но и безмолвны. Казалось, весь мир вокруг насторожился и замер.
Хельта, самый зоркий из всех, заметил движущуюся без ветра ветку – да не раз, а трижды. Бьярке, Олаф и Аавид слышали шаги за голыми деревьями. Весть о том, что за отрядом следят, как бы между прочим передали от одного к другому, и Ярл, как ни в чем не бывало, замедлил шаг и опустил руку на рукоять меча.
Едва неяркое солнце склонилось к закату и тени прибавили в длине, на юге показался тонкий дымок, поднимавшийся высоко в небо из-за заснеженных сосен. Отряд осторожно двинулся туда. Стоило воинам углубиться в лес, запах дыма перекрыла резкая вонь. Пахло дерьмом и кровью. Обнажив меч, Ярл вышел на небольшую вырубку.
На этом хуторе разводили свиней. Не меньше дюжины окровавленных свиных туш валялись на дворе перед дымящимся хутором. Ограды загонов были разметаны и втоптаны в землю.
Ярл оглядел вырубку. Ни звука, ни движения – только дым струится к облакам. Воины развернулись веером, держа наготове оружие и щиты.
Ярл присел на корточки возле одной из туш. Остекленевшие глаза свиньи были выдавлены из глазниц, нижняя челюсть сломана, кишки вывалились наземь сквозь неровную рваную рану в брюхе. Орудием убийства хавроньи, очевидно, послужил окровавленный острый осколок камня, валявшийся рядом. Пятнистую шкуру украшали кровавые отпечатки ладоней, на тощих боках явственно отпечатались следы зубов. Зубов человека…
