Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Пустяки, – сказал он. – Небольшое растяжение. Честное слово. Я много хожу пешком и знаю, что говорю.
Лизетта смутилась, осознав, что приоткрыла перед ним свои чувства больше, чем ей хотелось бы. Как и вчера вечером, когда она убежала с лужайки. Только у себя в комнате Лизетта обнаружила, что халат застегнут не на все пуговицы и сквозь петлицы виден ее прекрасный желтый бра. Она с беспокойством потеребила петлицы: а вдруг кто-то заметил?
– Посидите со мной? – попросил Джек, выдвигая для нее стул.
Лизетта кивнула и села, сама не зная, зачем это сделала. Она ведь не собиралась задерживаться.
Джек уселся рядом и налил кофе. Как хорошо, что рядом с ней можно просто сидеть, не стараясь заполнить молчание болтовней.
Лизетте всегда передавалось его умиротворение. А вот других людей ее молчание часто нервировало. Возможно, именно поэтому Джек ей так нравился. Одной только Эби с ней было спокойно, больше никому… Да, Джек понравился ей сразу. Но все это уже в далеком прошлом.
В первый раз она обратила внимание на Джека, когда ему не было и тридцати. В то лето от гостей отбою не было, аншлаг, да и только, и Лизетта с Эби каждое утро по нескольку раз выставляли на длинный стол новые блюда для завтрака. А один раз даже пришлось нанять в помощь официантку. То утро Лизетта запомнила живо, до мельчайших подробностей. Она тогда носила длинные волосы, заплетенные в косы, и на ней было желтое платье. Она разносила по столикам луковое печенье. Вошла в столовую, направилась к столу с блюдами… и вдруг увидела его. Он сидел за обеденным столом с пожилой парой. Она вздрогнула и замерла. Мелькнула мысль, что это Люк. Те же волосы, тот же нос. Только одет иначе. Она даже улыбнулась и подумала, что Люк переоделся, вышел из кухни и решил присоединиться к живым. Но потом Джек поднял голову, посмотрел на нее, и она поняла, что перед ней вовсе не Люк. Как ни странно, удар для нее оказался сокрушительным. В ее жизни как раз наступил переломный момент – Лизетта затосковала, ей хотелось перемен, обновления. Нет, ничьих сердец она разбивать не стремилась, но ей очень не хватало мужского внимания. Не хватало любви. Ощущения сильного тела рядом, мужского запаха. И всякий раз при виде детей, гостивших в пансионате, сердце ее слегка сжималось, словно говоря, что оно живо и может полюбить.
Но должно быть, не судьба… Она вернулась в кухню и увидела сидящего на своем стуле Люка, который с сочувствием смотрел на нее. Он не собирался уходить, пока она сама его не отпустит, пока не забудет вины перед ним. А этого сделать она не могла. Если она потеряет Люка, исчезнет нить, крепко сшившая ее новую жизнь. Лизетта снова превратится в легкомысленное и жестокое существо, которым была прежде.
Желание перемен вспыхнуло ненадолго. Тогда она была еще молода. Но чем старше становилась, тем меньше ей этого хотелось.
И все же каждое лето она с нетерпением ждала, когда увидит Джека снова. Ей нравилось всякий раз подмечать, как он постарел. Она все думала: когда же он привезет с собой жену? А потом – и детей. И внуков. Но он оставался холостым и оттого становился ей все ближе. Так уж случилось, можно сказать, против ее воли. Вот если бы с Люком она была в свое время поласковее, он бы стал сейчас похожим на Джека. Был бы спокойным, добрым и успешным человеком.
– И что ты станешь делать, когда Эби продаст пансионат? – вдруг произнес Джек, словно раньше вел диалог в уме, а теперь обратился с вопросом и к ней. – Куда денешься?
Лизетта взяла блокнотик и написала: «Никуда. Я остаюсь здесь».
Джек прочитал и кивнул, словно другого ответа и не ожидал. Он откинулся на спинку стула и заглянул в чашку с кофе, будто там хранились какие-то секреты. Снова наступило молчание.
Лизетта показала на тарелку с яичницей и одними губами обозначила слово: «Ешь».
– Ах да. Конечно.
Он быстро отодвинул чашку в сторону, и кофе выплеснулся на стол.
Лизетта улыбнулась, подала ему вилку, взяла салфетку и вытерла стол.
Он ел, время от времени бросая на нее косые взгляды. Наконец он заговорил, уставившись в тарелку, и слова его звучали так задушевно, что казалось, он не говорит, а поет колыбельную.
– Ты бы не хотела как-нибудь со мной поужинать? Скажем, после вечеринки, а? Я понимаю, у тебя много работы…
Вилка его повисла в воздухе, он ждал ответа. Она подумала, потом что-то написала в блокнотике. Протянула ему. «Я принесу тебе несчастье», – прочитал Джек.
С гримасой на лице он положил вилку на стол.
– Да-да, конечно. Я совсем забыл. Ты же никогда не ужинаешь… – Он заглянул ей в лицо. – А если как-нибудь пообедать?
В комнате повисло напряженное молчание. Их тянуло друг к другу, будто магнитом. Каждый из них был переполнен этим ощущением. Словно кастрюля тестом, прилипающим к ее стенкам. Лизетта вскочила со стула.
– Лизетта! – воскликнул он.
Но она уже выбежала, понимая, что погнаться за ней он не сможет. В самом конце дорожки Лизетта споткнулась и упала вперед, успев выставить обе руки.
Она быстро поднялась, через заднюю дверь проскользнула в кухню и спряталась там, чтобы никто на свете не увидел, какой спектакль она устроила, убегая в панике от самого милого, самого доброго человека на свете. А все потому, что не сомневалась: одним своим присутствием она сломает ему жизнь. Как Люку. Когда Лизетта вошла, Люк откинулся на спинку стула и с большим интересом стал наблюдать, как она яростно моет руки под краном. Он улыбался с таким видом, будто все знал о случившемся. Кажется, он был очень доволен.
А Джек очень расстроился. Конечно, Лизетта ему отказала, и он прекрасно ее понимал. Причина не в том, что он пригласил ее на свидание. Зачем он заикнулся об ужине – вот вопрос! Джек постучал себя кулаком по лбу. «Дурак, дурак, дурак!» Она же никогда не ужинает. За все годы, что он приезжал в «Потерянное озеро», Лизетта ни разу не вышла на лужайку вечером, когда жарили сосиски и прочую вкуснятину, распивали коктейли. С заходом солнца она всегда закрывалась в своей комнате – лишь лампочка тускло мерцала в ее окне. Почти все летние завсегдатаи знали историю спасения Лизетты. Та в шестнадцать лет хотела покончить с собой, после того как за ужином разбила сердце юноши, который очень ее любил. В тайниках своей души, в глубинах, где не действовала привычная логика, он понимал, почему этот юноша покончил с собой, понимал, насколько сильным было его чувство к ней. Она очаровательна, она неотразима. Все в ней чарующе прекрасно, и почерк, которым она пишет свои записки, и запах – от нее всегда пахло апельсинами и тестом, и удивительные иссиня-черные волосы.
И вдруг его осенило.
Разве это надо было говорить? Разве об этом ему толковала Эби?
Действительно, как же все просто! Она же все знает.
Но если все-таки не знает? Вдруг она не знает, что он ее любит?
Он нахмурился. И правда, вдруг… Сердце сжалось от страха, того самого страха, который охватывал его, когда нужно было идти в незнакомое место или выступать перед людьми. Ему всегда хотелось удрать, лишь бы избежать мучительного смущения и замешательства.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
