– Теперь мне понятентвой план, – сказал он тихо.
– Ты хочешь, чтобы мирузнал об этом, но не сейчас.
– Ты прав – открыв этосейчас, мы рискуем дать волю гончим хаоса.
– Но если осуществитьэто позднее, незадолго до твоей смерти, это всего лишь окажет влияние нанастоящее и будущее.
Руки мистера Длинноутадвигались очень быстро, дневник исчез.
– Я буду хранить его, покане придет время, – сказал он.
– Потом я отправлю его …кому? Автору? Издателю? Человеку, которым ты станешь?
Я быстро кивнул, когда онсказал это.
– Очень хорошо, – сказалон.
– Не могу сказать, какон поступит с ним – может, он сочтет это за обман или не поймет, чего ты хотелот него – но я сделаю, как ты просишь.
Он начал закрывать дверь,потом остановился.
– В этом времени я,конечно, не знаю тебя и теперь, когда ты отстранил себя от истинного течениявремени, я никогда и не узнаю.
– Но я чувствую, мы былидрузьями.
Он протянул руку, и мыобменялись рукопожатием.
Мистер Длинноут пожимал рукутолько в исключительных случаях.
– Удачи тебе, друг, –прошептал он.
– Удачи всем нам.
Потом он быстро прервалконтакт и закрыл дверь, предоставив мне удалиться, найти милое, спокойноеместо, где я смогу побыть один – и умереть.
Теперь я знаю, зачем Эваннапрокомментировала то, что мистер Карлиус не был читателем.
Он не имел ничего общего скнигами.
Он не уделял вниманияновеллам и другим произведениям художественного вымысла.
Если, через много лет,взрослый Даррен Шэн согласится и опубликует серию книг о вампирах, мистерКарлиус не узнает об этом.
Его внимание будетсконцентрировано на чем-нибудь еще.
Книги выйдут в свет и будутпрочитаны, и даже если предположить, что вампиры не книжные черви, словаопределенно просочатся к ним.
Когда в Войне Шрамов наступитнастороженное затишье, и лидеры обоих сторон попытаются возглавить новую эруперемирия, мой дневник – благодаря удаче вампиров – попадет во все книжныемагазины мира.
Вампиры и вампирцы смогутпрочитать мою историю (или им прочитают, если они неграмотны).
Они узнают о мистере Карлиусебольше, чем когда-либо себе представляли.
Они четко увидят, как сильноон в действительности вмешивается во все, и узнают о его планах опустошить мирбудущего.
Вооруженные этим знанием иобъединенные рождением детей Эванны, я уверен, они соберутся вместе и сделаютвсе, чтобы остановить его.
Мистер Длинноут отправит мойдневник взрослому Даррену Шэну.
Не могу представить себе, чтоон добавит от себя несколько заметок или наставлений – он не посмеет вмешатьсяв прошлое таким способом.
Возможно, повзрослевший яотделается от дневников, сбросит их со счетов как причудливую работу жулика, иничего с ними не сделает.
Но зная себя, как я все делаю(сейчас это кажется странным!), я думаю, как только он прочитает их, он приметих за чистую монету.
Мне хотелось верить, что явсегда сохраняю объективность.
Если взрослый я будет читатьдневники полностью до конца, и будет полагать, что они реальны, то он будетзнать, что сделать.
Перепишит их, повозиться сименами, чтобы не привлечь неприятное внимание к реальным вовлеченным людям,переделает факты в истории, вырежит более унылые записи, беллетризует этонемного, создаст действия ограниченные приключением.
И затем, когда он сделаетвсе, что нужно – продаст это! Найдет агента и издателя.
Притвориться, что это –работа фантазии.
Опубликует это.
Будет тяжело продвигать.
Продаст это многим странам,каким он сможет, чтобы распространить слово и увеличить возможности истории,привлечь внимание вампиров и вампирцев.
Был ли я реалистом? Естьбольшое различие между дневником и романом.
Будет ли человек Даррен Шэниметь возможность привлечь читателей и плести небылицы, которые будут держатьих на крючке? Сможет ли он написать ряд романов, достаточно сильных, чтобыпривлечь внимание детей ночи? Я не знаю.
Я довольно хорошо писалрассказы, когда я был моложе, но нет никакого способа узнать, буду ли я таким,когда вырасту.
Возможно, я больше не будучитать.
Возможно, я не захочу или несмогу написать.
Но я должен надеяться налучшее.
Освободившись от его темнойсудьбы, я должен надеяться, что молодой я продолжит чтение и письмо.
Если удача вампировдействительно со мной (с нами) возможно, что Даррен станет писателем дажепрежде чем мистер Тол пошлет ему пакет.
Это было бы прекрасно, еслибы он уже был писатель.
Он мог произвести историюмоей жизни в качестве одной из его творческих работ, затем продолжить сочинятьсобственный материал, и никто – кроме фактически вовлеченных в войну Шрамов –никогда не узнает разницу.
Возможно, я только мечтаю.
Но это может произойти.
Я – доказательство, что болеестранные вещи имели место.
Поэтому я говорю: Иди так,Даррен! Следуй за своими мечтами.
Возьми свои идеи и работай сними.
Упорно трудись.
Учись хорошо писать.
Я буду ждать тебя впереди,если ты сделаешь самую фантастическую, самую извилистую историю, которую тыкогда-либо слышал.
У слов есть власть изменитьбудущее и изменить мир.
Я думаю, вместе, мы сможем найтиправильные слова.
Я могу даже, сейчас, когда ядумаю об этом, предложить первую линию для книги, чтобы начать твою длинную иизвилистую дорогу, возможно, кое-что вдоль линий: "я всегда был очарованпауками …"
Глава 20
Я на крыше старогокинотеатра, лежу на спине, изучая красивое небо.
Рассвет близок.
Тонкие облака медленнодрейфуют через сверкающий горизонт.
Я чувствую, как исчезаю.
Это не будет так долгосейчас.
Я не уверен на сто процентов,как работает процесс восстановления мистера Тайни, но я думаю, я понимаю, чтодостаточно знаю, что происходит.
Харкат был создан из останковКурды Смальта.
