— Уже проверяли, — просопел Уинсом. — Не нашли никаких повреждений.
— Говорят, что проверяли и что ничем не могут помочь, — передал лейтенант. — Будьте бдительны и держите фонари подальше от себя. Ведь вы не хотите быть слишком уж легкой целью.
— Иисусе! — шепнул я Поющей Скале, крутя головой. — Они все еще думают, что против них всего лишь псих с пистолетом.
— Есть затруднения, сэр, — через интерком донесся голос командира боевой группы. — Расположение коридоров не совпадает с планами. Мы уже дважды описали круг и выглядит так, что будем делать и третий.
— Иллюзии, — тихо прошипел Поющая Скала.
Какой-то репортер из газеты с интересом поднял голову.
— Что? — переспросил он.
— Сообщи о своем положении, — говорил Марино. — Рядом с какой комнатой вы стоите?
— Номер 1005, сэр.
Лейтенант поспешно проверил план этажа.
— В таком случае, — сказал он, — перед вами должен быть поворот влево, потом вправо и вы попадете в следующий сектор.
С минуту царила тишина.
— Сэр… — наконец отозвался голос. — Тут же нет никакого поворота. Не может быть. Мы стоим перед глухой стеной.
— Вздор, Петерсон. Поворот есть, он перед тобой.
— Поворота нет, сэр. Этаж, наверное, перестроили после вычерчивания плана.
Марино посмотрел на доктора Уинсома, но тот покачал головой.
— Люди из госпиталя утверждают, что нет, — передал он по интеркому. — Ты уверен, что рядом номер 1005?
— Абсолютно, сэр.
— Иди дальше. Наверно, произошла какая-то ошибка. Может, подозреваемый заменил номер комнаты.
— Сэр?
— Точно не скажу! Ищите дальше!
Тут же отозвался детектив Нарро. Его голос удивительным образом казался хриплым и полным напряжения.
— И у вас есть проблемы? — проворчал Марино. — Вы локализовали подозреваемого?
— Сэр… тут есть что-то, вроде…
— Нарро! Что в роде чего?
— Сэр… мы…
Интерком трещал еще с минуту, потом замолк. Всю эту минуту я слышал жалобный, монотонный стон несуществующего ветра.
Лейтенант Марино нервничая нажимал на клавиши интеркома.
— Нарро! Детектив Нарро! Вы слышите меня? Нарро, что там творится?
Отозвалась боевая группа.
— Слушаю, ответил лейтенант.
— Сэр, кажется, мы что-то нашли. Здесь страшно холодно. Мне никогда в жизни еще не было так холодно.
— Холодно? О чем это ты говоришь?
— Здесь холодно, сэр. Здесь так ужасно холодно. Мы, наверное, будем вынуждены вернуться. Фонари уже не действуют. Здесь очень темно и очень холодно, сэр. Мы не выдерживаем больше.
Лейтенант Марино ударил по кнопке вызова.
— Оставайтесь, где находитесь! — проревел он. — Ко всем чертям, ребята, что с вами творится? К дьяволу, что творится у вас внизу?
Наступила тишина. Впервые в комнате, полной репортеров, операторов и санитаров стало абсолютно тихо. Мы заметили, как почти незаметно приподнялся и упал пол, будто сдвинутый проплывающей волной. Замигало освещение.
Лейтенант с трудом сохранял спокойствие.
— Вызови его сюда, — зарычал он стоящему рядом с лифтом полицейскому.
— Я спускаюсь вниз. Я сам посмотрю, что там творится.
Полицейский нажал на кнопку и сигнализация начала зажигать номера этажей в обратном порядке: 10–11 — 12–13 — 14… Марино вытащил из кобуры полицейский револьвер с коротким дулом и стал перед дверью лифта, готовый прыгнуть внутрь, как только откроются двери.
Загорелась лампочка с цифрой «18». Зашумел двигатель и двери раскрылись. Все в комнате перестали дышать, застыв от ужаса.
Внутренность кабины лифта выглядела как холодильник в лавке мясника. Порванные, разодранные останки всех посланных вниз полицейских лежали кровавыми, покрытыми инеем кучами. Грудные клетки, руки, ноги, разорванные головы — и все было покрыто толстым слоем белых кристаллов.
Поющая Скала отвернулся, а я смотрел на него и чувствовал, так же как и он, беспомощность и муку.
Глава 9. Под тучей
Полчаса спустя мы сидели в кабинете Джека Хьюза с лейтенантом Марино и с доктором Уинсоном. Мы быстро курили и пили еще быстрее, пытаясь найти какой-то выход из ситуации. На этот раз Поющая Скала, Джек и я, мы дождались чего-то большего, чем скептического равнодушия. Мы рассказали все, что нам было известно о Мисквамакусе и необычных снах Карен Тэнди. Я до сих пор не уверен, поверил ли нам лейтенант Марино или нет, но на его шее висел разорванный на куски отряд полиции, так что его положение не благоприятствовало ссорам.
Какое-то время освещение мигало регулярно, удивительная дрожь пола повторялась все чаще. Марино вызвал подкрепление, но откуда бы они сюда ни направлялись, они явно излишне не спешили. Интерком лейтенанта действовал все хуже, а по телефону постоянно был слышен треск помех. Молодой полицейский в мундире пошел за подкреплением пешком, но и он также не проявил затем признаков жизни.
— Ну, хорошо, — кисло проскрипел лейтенант Марино. — Предположим, все это магия. Предположим, что весь этот вздор — истина. Что мы можем сделать? Как нам можно арестовать маниту?
Поющая Скала закашлялся. Он выглядел приконченным физически и психически. Я не знал, сколько он еще выдержит. Пол поднимался и опускался, а свет мигал удивительным голубым оттенком. Далекий монотонный вой Звездной Бестии еще более усиливал впечатление одинокого морского путешествия в неведомое.
— Не знаю, как бы мы смогли сейчас сдержать Мисквамакуса, — наконец выдавил Поющая Скала. — Чувствуете эти судороги? Это предисловие, объявляющее о прибытии Великого Старца. Согласно легендам, перед появлением Великого Старца всегда бывают бури, появляются его омерзительные слуги. Доктор Хьюз может вам о них рассказать.
Джек молча подал нам черно-белый рентгеновский снимок своей искалеченной руки. Мы разбудили лаборантов госпиталя, чтобы они специально для нас сделали эти снимки. Лейтенант посмотрел на снимки без эмоций и молча отдал их назад.
— Как вы думаете, что могло нанести такие раны? — спросил Джек. — Это следы узких, острых зубов. Лев? Леопард? Аллигатор?
Марино посмотрел в потолок.
— Это мог бы быть любой из этих зверей, — продолжал Джек. — А сколько львов и аллигаторов вы можете найти в центре Манхэттена?
Лейтенант покачал головой.
— Не знаю, доктор и не особо меня это интересует. Мне неприятно из-за вашей руки. Поверьте мне. Но намного больше мне неприятно из-за одиннадцати мертвых полицейских, и я хочу с этим делом что-то сделать. Редферн!
