Костромская область, деревня Сатино. Наше время
Астра примеряла перед зеркалом платье для маскарада. Корсет, громоздкие фижмы, – пышная юбка с каркасом, – обилие лент, кружев, складок с непривычки ограничивали движения.
– Экономка у Борецкого – сущий ангел, – щебетала она. – Как ей удалось все выгладить? Я бы не смогла. Слушай, я такая неповоротливая в этом прикиде!
Матвей был с ней полностью согласен.
– По-моему, тебе следовало выбрать что-нибудь попроще.
– Наверное. В таком платье нигде не спрячешься.
– Да-да! – засмеялся он. – И ни к кому незаметно не подкрадешься. Как ты будешь следить за Леей?
– Следить? Фи...
– Разве мы не за этим сюда приехали?
Астра благоразумно промолчала. Она допустила промашку. Вишняков тоже хорош, не мог подсказать, что...
«Стоп! Никогда не перекладывай вину на других, – оборвала она себя. – Ты знала, как выглядит наряд дамы восемнадцатого века. Тебе хотелось составить достойную пару петровскому вельможе Брюсу. Вот и терпи!»
– Юбка волочится по полу.
– Зато подметать не потребуется, – съязвил Матвей. – Весь мусор ты соберешь своим атласным подолом. Главное, осторожнее с рукавами, не смахни угощение со стола.
– Лучше на себя посмотри.
Он с досадой разглядывал свои ноги в коротких, до колен, штанинах, шелковых чулках и башмаках. Идиотизм! На улице в ночь Хэллоуина еще куда ни шло, но в доме, в приличном обществе... Черт!
– Я похож на огородное пугало, – заключил Матвей. – А ты на мою подружку. Жуткое зрелище!
Астра с хохотом водрузила ему на голову парик:
– Его надо обсыпать пудрой.
– Нет уж! Хватит...
– Не расстраивайся, я тоже надену парик. Где же взять столько пудры? Хочешь, посыплем их мукой?
Карелин представил, как при каждом кивке на окружающих будет сыпаться мука, и скривился:
– Не надо.
В парике Астру было не узнать. Матвей тоже изменился – длинные букли прибавили ему солидности. Оригинальные полумаски из тафты предложил гостям Борецкий. Он их заготовил для всех, даже для экономки и помощников. Отказался только Вишняков – у того маска прилагалась к костюму.
– Мы все должны стать другими, хотя бы на одну ночь. Таковы правила игры! – повторял хозяин.
Все согласились. Почему бы нет?
– Бутылкины оденутся Арлекином и Коломбиной, – сказала Астра.
– Уже легче, – отозвался Матвей. – Не одни мы будем иметь дурацкий вид. Где же «Русалки»? Они опаздывают или вообще не приедут? Тогда вдвойне зло берет! Как я понимаю, весь этот нелепый карнавал затеяли ради того, чтобы девушки не узнали Вишнякова?
– Не совсем. Борецкий давно заприметил эту группу. Так или иначе, он решил ангажировать девушек на празднование Нового года. Рутинное застолье всем надоело. Человек задумал развлечение: языческое игрище вместо занудного пития и обжираловки. Похвально?
Матвей пренебрежительно фыркнул.
– Маски-то зачем?
– А вот маски – это уже инициатива нашего клиента. Он хочет загладить возникшее между ним и Леей недоразумение... – неуверенно добавила она. – Поговорить, аккуратно выяснить, в чем его вина.
– Ты ему веришь?
– Я обязана расставить точки над «и». Что-то в этой истории меня беспокоит. Маски! Кстати, помнишь венецианский карнавал на кассете? А обнаженных любовников? Там тоже фигурируют маски...
– Еще они фигурируют на утренниках в детских садиках, на школьных елках и на корпоративных вечеринках! – не сдавался Матвей.
– Ты прав, но...
Астра, шурша подолом, подошла к окну и выглянула во двор. В морозной синеве горели два старинных фонаря у входа в дом, чуть поодаль приткнулись к деревьям «Форд» хозяина, черный «Хаммер» Вишнякова и джип «Фольксваген» Бутылкиных. Больше машин не было. Неужели Калганов что-то пронюхал и отменил выступление «Русалок»? Было бы обидно. Она уже настроилась на необычную забаву, которую можно совместить с расследованием. Конечно, «расследование» – громко сказано, ведь никакого преступления пока не произошло. Нет ни трупа – тьфу! тьфу! тьфу! – ни кражи, ни угроз, ни шантажа.
Аллею осветили фары, и к флигелю подкатил серебристый микроавтобус.
– Что «но»? – произнес ей в спину Карелин.
Она повернулась, и у него возникло дежавю. Женщина у окна в черном атласном платье, с жемчугами на шее, зимние сумерки за стеклом, и эта сладкая дрожь в сердце, это чувство, теснящееся в груди, и невозможность дать ему волю...
– Я боюсь ее? – спросил себя Брюс. – Всегда боялся?
Он увидел ее на ассамблее и не поверил глазам. Она пристегнула к корсажу веточку можжевельника. Царь Петр пытался утвердить на Руси заморское празднование Нового года, даже специальный указ издал: «...перестать дурить головы людям и считать Новый год повсеместно с первого января. А в знак доброго начинания и веселия поздравить друг друга, желая в делах благополучия и в семье благоденствия». Повелел украшать дома ветками «из дерев сосновых, еловых и можжевеловых, детей забавлять, на санках катать с гор. А взрослым людям пьянства и мордобоя не учинять – на то других дней хватает».
Нововведение отторгалось рьяно, как и иные начинания царя-реформатора. Поддерживали Петра самые близкие – единомышленники, соратники и люди с прогрессивными взглядами, лишенные косности...
– Что с тобой? – произнесли ее губы. – Ты меня слышишь?
Он вздрогнул и внутренне встряхнулся.
– Ты меня слышишь? – повторила Астра.
– Слышу...
– Не похоже! – она показала на окно. – «Русалки» приехали! Иди взгляни.
Внизу во дворе водитель выгружал из микроавтобуса сумки с вещами девушек. К ним подошел Борецкий в маске, в накинутой на плечи дубленке, из-под которой выглядывала рубаха ватафина, заговорил – из его рта вылетали облачка пара.
– Ни слова не разберешь! – с досадой процедила Астра, щелкая по оконной раме. – Отличный стеклопакет! И про звукоизоляцию хозяин ничуть не преувеличивал.
Молодой парень тоже в маске и в рубахе с вышитым на груди грифоном выскочил на крыльцо – помогать носить вещи на второй этаж.
– Уже? – удивился Матвей. – Праздник начался? Борецкий, как я понял, вошел в образ?
– Он хозяин, ему положено. Никаких поблажек! Никому!
Девушки одна за другой высыпали из машины и с любопытством осматривались. Носильщик в маске рассмешил их.
– Вон Лея, – сказала Астра. – Видишь ее? Блондинка, самые длинные волосы...
