— Твоя мать, кстати, предлагает нам четверым отметить это событие.
Прозвучало это у него, как вопрос. Марджори выдавила из себя улыбку.
— Что ж, воспользуйся приглашением, ты заслужил это. Я же постараюсь заняться чем-то более полезным.
Дверь в кабинет распахнулась с такой силой, что врезалась в стену и, отскочив от нее, чуть не ударила Саймона Терстона по носу. Он ворвался в кабинет, за ним следовала Кэти.
— У меня назначена встреча, черт побери, — орал Саймон. — Ты всего лишь секретарь и не имеешь права мешать мне встретиться с моим адвокатом! — Он вырвался из рук пытавшейся удержать его Кэти и обратился к Марджори. — Абигейл наняла себе какого-то «крутого» адвоката по имени Фрэнк Макензи, и Лайон говорит, что он опасен. Что нам теперь делать?
Марджори встала. Голос ее звучал спокойно и уверенно.
— Вы немедленно выйдете в приемную, замолчите и будете тихо ждать, пока вас пригласят.
Но Саймон, похоже, не слышал ее.
— Вам уверены, что способны справиться с ним?
— Полагаю, вам незачем беспокоиться. Кстати, если вы не помните, что знакомы с мистером Макензи, позвольте мне еще раз представить его.
Терстон оцепенел. Марджори взяла его под один локоть, Кэти — под другой, и вдвоем они вывели его из кабинета.
Закрыв дверь, Марджори прислонилась к ней спиной. Застыв в этом положении, она смотрела на Фрэнка.
— Итак, ты взялся за дело Абигейл? — наконец произнесла она.
— Есть причины, по которым мне следовало отказаться? — В его тоне явно чувствовался вызов.
«Потому, что я тебе не безразлична». Она не произнесла этих слов, ибо подобное заявление вряд ли соответствовало действительному положению вещей и наверняка позабавило бы Фрэнка, чего она не хотела.
«Потому, что ты не можешь этого сделать по моральным соображениям, ведь нас связывают личные отношения». Но и это не так. Никаких отношений нет, во всяком случае со стороны Фрэнка. Любовь заставляла Марджори предвзято относиться к нему, он же свободен в своих суждениях.
Это могло оказаться серьезной проблемой для Марджори. Поскольку он не собирается отказываться от дела, то придется это сделать ей. А какими причинами она сможет оправдать свой отказ? Сказать правду ей не хватит сил…
— У тебя нет причин отказываться, — сказала она.
— Тогда почему ты возражаешь?
Законный вопрос — вопрос, на который ей не найти ответа.
— Ты сказал, что ненавидишь бракоразводные процессы, — вспомнила она. — Особенно запутанные. А этот окажется весьма запутанным.
— Это угроза?
— Нет, это констатация факта.
Даже сквозь закрытую дверь из приемной были слышны вопли Терстона. Видимо, Фрэнк тоже услышал их.
— Пожалуй, тебе лучше принять своего клиента, пока он не разнес здесь все.
— Он больше не мой клиент, — отходя от двери, сказала Марджори. Она вдруг с облегчением поняла, что сам Саймон дает ей в руки прекрасный предлог. — Так как я не собираюсь мириться с подобным поведением.
— Ты уверена, что в этом основная причина?
— А нужно что-то еще?
— Нет, конечно. — Фрэнк направился к двери, но на полпути остановился. — Так, на всякий случай, хочу сообщить: его информация неверна. Я не взялся за дело Абигейл. — Он потянулся к ручке двери.
— Почему? — Начав, Марджори уже не могла остановиться и не пыталась скрыть горечи в голосе. — Потому, что ненавидишь запутанные бракоразводные процессы? Или потому, что тебе противно работать со мной?
Он обернулся и посмотрел на нее. Напряжение достигло предела.
— Нет, Марджори. Потому, что я не могу противостоять тебе.
Марджори задохнулась. Что он хотел этим сказать? Неужели…
— Хотя даже стать твоим оппонентом, — спокойно добавил он, — лучше, чем ничего. Но поскольку ты явно не желаешь иметь со мной дела… — Он сделал какой-то неловкий жест: то ли попрощался, то ли безнадежно махнул рукой. И повернул ручку двери. Потом обернулся, окинул Марджори тоскливым взглядом и быстро вышел.
14
Марджори осталась сидеть в каком-то странном оцепенении. Словно во сне она видела, как в распахнувшуюся дверь снова ворвался Саймон Терстон. Отстраненно наблюдала, как он жестикулирует, брызжет слюной и что-то выкрикивает. Потом, тряхнув головой, она заставила себя прислушаться к словам своего неприятного клиента.
— … заставлять меня столько времени ждать! Я не намерен этого терпеть! И о чем вы тут шушукались с этим типом, адвокатом Абигейл? Может, вы с ним снюхались, а?!
— Ну вот что, — спокойно сказала Марджори. — Я отказываюсь вести ваше дело, Терстон. Причина — крайняя некорректность вашего поведения. Подите прочь!
И ей было абсолютно все равно, что скажет по этому поводу руководство компании. Потому что для Марджори сейчас имело значения только одно. Настойчивый голос ее аналитического ума и крик страдающей души наконец слились воедино и породили истину.
Она даже не заметила, как из кабинета исчез Терстон и появилась недоумевающая секретарша.
— Мисс Стоун, что тут у вас происходит?
— Дело в том, Кэти, — потерянно сообщила Марджори, — что я люблю Фрэнка Макензи. Жизнь без него не имеет для меня смысла.
— Тогда поспешите ему об этом сказать, — грубовато сказала Кэти. — Это же надо — столько времени мучить такого человека. Да я бы за ним на край света…
— Мучить? Так ты думаешь, что он тоже…
— Надо быть слепой, чтобы не заметить, как он по вас сохнет. Я бы на вашем месте поспешила… Фрэнк вышел отсюда с таким лицом, что я даже испугалась…
Через несколько минут запыхавшаяся Марджори уже была в офисе Фрэнка.
— Мистер Макензи недавно ушел, — сообщила ей Эмилия, слегка покрасневшая при ее появлении. — Он сказал, что неважно себя чувствует.
— Фрэнк не сказал вам, куда он поехал?
— Наверное, домой, — пожала плечами секретарша.
Марджори гнала машину, едва сдерживаясь, чтобы не превысить скорость. Господи, неужели Кэти права и Фрэнк тоже ее любит? Ну да, разумеется, разве он стал бы целовать ее так нежно… Нет, она просто идиотка. А сколько он для нее сделал! И познакомил с Барбарой, хотя это было совсем не обязательно… А его взгляды, прожигавшие ее насквозь и столько раз заставлявшие краснеть… А… Да, Кэти совершенно права, она была слепой. Нельзя же было не заметить, как он похудел, какие печальные у него были глаза… он страдал. А вся его холодность, насмешливость — только маски. Маски в совершенстве владеющего собой человека. Нет — адвоката! Ведь и она профессионально владела собой, умудряясь ни словом, ни взглядом не выдать своих чувств. Ох, Фрэнк, Фрэнк! Марджори хотелось только одного — скорее увидеть его, обнять, снова ощутить на своих губах его губы, сказать, как она его любит.
