Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
Он испытал удар. Так ныряют в теплую лазурную воду и натыкаются на острую балку, пробивающую череп.
Все, что он недавно чувствовал, все несказанное счастье было искусным обманом. И запах роз, и синий пролив с белыми кораблями, и скрипучая двуколка, запряженная добродушным ишачком, и невысказанная мечта о том, что можно уклониться от жестокого задания, скрыться вместе с любимой среди стран и народов. Все было обман. И он, обольщенный, забыв свою звериную чуткость, неусыпную бдительность, позволил себя обмануть.
Боль была нестерпима. Пока она длилась, сгорало дотла его обожание, любовь, упование на счастливую жизнь. Он повернулся и тихо возвратился в дом.
Она угощала его завтраком, подносила кофе с омлетом. Он благодарил, целовал ей руку.
– Что-нибудь случилось, родной? – Она заглядывала ему в глаза. – Ты чем-то озабочен?
– Мне нужно отлучиться в университет. Решить наконец проблему с контрактом.
– Да нет, оставайся. Я скоро вернусь. Накуплю всякой вкусной всячины, вина. И мы проведем вместе еще один счастливый день.
Он вызвал такси, поцеловал вскользь ее щеку, ее розовые лживые губы и поехал на Гранд-базар получить сирийский паспорт. Знакомый торговец передал ему новенький паспорт, из которого смотрело на него сумрачное утомленное лицо старика.
Глава 21
На контрольно-пропускном пункте на турецко-сирийской границе скопилось полсотни фур, множество легковушек и грузовичков, длинные обшарпанные автобусы и толпящийся люд, стремящийся попасть в Сирийский Алеппо. Сновали лоточники, продающие газированную воду, фанту, несвежие сэндвичи. Люди сидели под навесами, лежали на земле под деревьями, уныло слонялись, изнывая от жары и усталости. Пограничники оформляли бумаги, отбирали паспорта, вяло отгоняли нетерпеливых, наседавших на шлагбаумы путников.
Торобов, угрюмый, чувствуя немощь, глубинную, блуждающую вокруг сердца боль, сидел на саквояже, отдаваясь вялому течению времени, которое медленно двигало скудную тень дерева. По соседству десяток молодых людей, сдержанных, с одинаковым выражением темных, огненных глаз, ели лепешки, запивали пресной водой. Все они были с подстриженными бородками, кто в круглых чеченских шапочках, кто в картузах, а один в плоской афганской шапочке, похожей на ржаную ковригу.
Они слушали мужчину, который был старше их, носил густую, из-под самых ушей бороду, выглядел предводителем их небольшой группы. Торобов слышал его русскую речь:
– Если будет угодно Аллаху, Он каждого проведет сквозь ушко иглы, каждому вложит в иссохшие уста ягоду винограда, каждому продлит жизнь, до той минуты, когда он будет готов войти в рай. Это говорил один мудрец, рожденный шесть веков назад в Багдаде. Забыл его имя.
– Мухаммед ибн Али, аль Багдад и, – машинально подсказал Торобов.
Бородач умолк, все посмотрели на Торобова. Некоторое время длилось молчание, потом вновь зазвучала речь, тихая и неразборчивая.
Бородач поднялся и подошел к Торобову:
– Позволю себе спросить, кто вы? Вижу, что из России.
– Из России. Писатель Торобов.
– Торобов? – Бородач мгновение подумал. – Кажется, знаю. Но не читал. И что вас влечет в Сирию?
– В Сирии война, борьба, столкновение нового и старого миров. Это всегда интересно писателю.
– Вы правы. В Сирии особенно остро чувствуешь, что мир меняет кожу. Как змея, он стремится выскользнуть из мертвой кожи и нарастить новую. Но это всегда больно. Писатель хочет увидеть рождение нового мира, увидеть вестников нового мира, его героев. Это делает писателя великим. – Бородач говорил охотно, уверенно. Было видно, что он склонен к проповедям.
– Писатель ищет героев. Старается угадать их среди миллионов обыкновенных людей, – произнес Торобов, стараясь походить на писателя.
– Вам повезло. Вот они, герои нового мира. – Бородач кивнул на своих молодых спутников. Те молча наблюдали за ними.
– Кто эти люди? Кто вы? – продолжал выведывать Торобов.
– Они оставили свои дома, свои семьи, свою работу, свои университеты. Аллах позвал их, и они пошли на Его зов спасать погибающий мир. Аллах устал ждать, устал смотреть, как зло разрастается и готово поглотить человечество. Аллах построит новый мир, создаст новое справедливое человечество. Это всегда больно. Эти юноши услышали голос Аллаха. Не все они вернутся домой. Но все они рано или поздно встретятся в раю. – Голос бородача стал певучим, взволнованным, как у проповедника, когда тот выходит под своды мечети.
– Откуда они? – Торобов разглядывал юношей, их запыленные одежды, сдержанные движения, огненные, под черными бровями глаза.
– Тот, что ближе к нам, Расул, чеченец, два года воевал в Афганистане, был ранен. Выздоровел и едет воевать в Сирию, помогать своим братьям. Рядом Ибрагим из Нальчика, год просидел в тюрьме, там ему переломали все пальцы. Говорит, что остался один несломанный, чтобы нажимать спусковой крючок. Руслан из Дагестана, воевал в горах, вышел из леса. Говорит: «Хочу заново прочитать Коран в сирийских горах».
– А вы кто?
– Я физик, преподавал в Казанском университете. Понял однажды, что законы Корана выше законов физики. Закон справедливости выше законов квантовой механики.
Торобов всматривался в лицо бородача. Под его обличьем исламского фундаменталиста проглядывало лицо светского интеллектуала.
– Когда-то в Казанском университете учился Ленин, – произнес Торобов. – Он, как и вы, понял, что исторические законы марксизма выше уголовных законов, и повел русский народ в революцию.
– Ленин был величайшим из русских. Аллах приоткрыл ему законы справедливости. Но Ленин считал, что справедливость устанавливают люди. А справедливость устанавливает Аллах, и этой справедливости подчиняются небесные светила и полевые цветы.
– Революции, о которой вы говорите, противостоят мировые силы. Авианосцы, космические группировки, бомбардировщики. Как их одолеть? – Торобову был интересен этот проповедник, умевший облекать в доступную светскую форму высокие религиозные смыслы.
– Авианосцы не сильнее Аллаха, и они будут тонуть, как ореховые скорлупки. Космические станции не сильнее Аллаха, и они будут падать в море, как горящие спички. Самолеты не сильнее Аллаха, и русский самолет, взорванный над Синаем, – на него указал перст Аллаха.
– Но там погибло триста человек, включая грудных младенцев. Разве это угодно Аллаху?
– Когда рождается новый мир, всегда больно. Те, кто погиб над Синаем, были угодны Аллаху, и он взял их в рай. И эти молодые люди, что едут воевать в Сирию, угодны Аллаху. Они герои Аллаха, мучники Аллаха. Каждый погибший герой производит на свет миллионы героев. История – это ветер. Смерть героя – это искра. Так рождается пожар мировой революции. Сначала Сирия, потом Россия.
Бородач поклонился Торобову и отправился к своим спутникам. Стал что-то внушать им вполголоса.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 52
