Мадж очень нравился маленький садик Эдварда. Кроме роз и пионов, здесь также росли кусты крыжовника и сирени. Несколько ив давали тень, а на ветвях груши кое-где до сих пор сохранились плоды. Множество разнообразных трав наполняли сад своими ароматами даже зимой.
Эдвард направился к каменной скамье в дальнем конце сада. Толстая стена позади нее исключала возможность того, что кто-нибудь подкрадется сзади и подслушает их разговор.
Накидка Мадж была оторочена мехом, а платье под ней было сшито из мягкой шерсти, но женщину знобило. Необычным было то, что герцог проявлял такую осторожность в своем собственном доме. Когда он был чем-то раздражен, это слышали все, кто находился вокруг. Он никогда не выбирал выражений, даже в тех случаях, когда критиковал короля Генриха.
– Ты должна поклясться, что никто не узнает о том, что я тебе сейчас скажу, – сказал герцог, после того как они уселись.
Мадж, не колеблясь, согласилась. Она была горда его доверием. Кроме того, у них был общий ребенок. Малышка Маргарет носила фамилию Стаффорд и спала в герцогской детской. Эдвард пообещал, что она получит такое же воспитание и образование, как и его законнорожденные дети, и что в свое время он подыщет девочке высокородного жениха.
– Хопкинс, – начал Букингем, – предсказал, что я получу все.
– Что все?
– Всю Англию. В будущем я стану королем.
Глаза Мадж округлились.
– Говорить подобные вещи – это измена, – прошептала она.
– Да, это можно расценить и так, – согласился Букингем. – Поэтому Делакурт дал клятву никому не говорить того, что услышал от монаха. За исключением меня.
– Ах, Эдвард!
Тревога Мадж многократно возросла. Опасно мечтать о троне, и герцогу следовало бы об этом знать как никому другому. Его отец поплатился жизнью за то, что пытался сменить одного короля на другого.
Букингем, вероятно, уловил в голосе Мадж боль, поскольку снова притянул ее к себе, положив подбородок на простой чепец, покрывавший ее голову.
– Сегодняшнее послание гласило: я должен стремиться завоевать любовь окружающих. Одной королевской крови недостаточно, чтобы претендовать на трон. К тому же есть иные, имеющие больше шансов сесть на трон, чем я. Хотя бы новоиспеченная графиня Солсбери – Маргарет Поул, дочь Джорджа, герцога Кларенса, младшего брата Эдуарда Четвертого и Ричарда Третьего.
Мадж знала, кто эта графиня – вдова с пятью детьми, которой совсем недавно было пожаловано графство Солсбери. Чрезвычайно необычный случай. Когда это произошло, среди фрейлин герцогини было много разговоров. А когда через несколько недель разошлись слухи о том, что фаворит короля Уилл Комптон намерен жениться на графине, сплетен стало еще больше.
Однако король не одобрил эту партию, и теперь говорили, что Комптон вместо Маргарет собирается взять в жены богатую вдову сэра Френсиса Чейни.
– Его величество еще молод, – осторожно заметила Мадж. – Несомненно, у него еще будут дети.
Смерть его сына и наследника всего через несколько недель после рождения стала тяжелым ударом не только для короля, но и для его подданных.
– Но будут ли они от королевы? – спросил Букингем. – Она на шесть лет старше его.
«Пока что ее возраст не преграда», – подумала Мадж. Обе сестры Эдварда были примерно того же возраста, что и королева, и обе они произвели на свет здоровое потомство.
Мадж мысленно задержалась на леди Анне, к которой была сильно привязана. Они регулярно слали друг другу письма с тех пор, как появилась на свет малышка Маргарет. Леди Анна стала для девочки крестной матерью.
Хотя Анна и потеряла своего первенца, позже она родила дочь. И Мадж была уверена, что вскоре она снова забеременеет. Возможно, это уже случилось.
– Я должен скоро вернуться ко двору, – сказал Эдвард. – Поговаривают о войне с Францией, которую мы будем вести совместно с королем Арагона, отцом королевы Екатерины.
Мадж охватил панический страх.
– Неужели вы должны воевать?
– Не более чем король. Но его величеству понадобятся мои советы, если он намерен послать войска за границу. Мне следует знать, куда дует ветер, – задумчиво произнес герцог более для себя, чем для Мадж. – Стоит снова посоветоваться с монахом. Знать, чего ждать от будущего, – серьезное преимущество.
32
Эшби-де-ла-Зуш, графство Лестершир, 30 октября 1512 года
Вернувшись из военного лагеря, расположенного на границе Испании и Франции, где Джордж Гастингс провел не один месяц среди смертей и болезней, он обнаружил, что смерть нанесла ему удар также и в родном доме. Когда он уезжал в конце мая, Анна снова была беременна, здорова и счастлива. Ребенок, мальчик, родился в начале октября. Он прожил меньше недели.
Джордж застал жену в детской их дочери Мэри. Анна сидела на полу на большой подушке, поддерживая малышку и касаясь ее носа своим. Девочке было около года, как раз тот возраст, когда дети начинают исследовать свой ограниченный мирок. «Она отвлекает свою мать от скорбных мыслей, – подумал Джордж, – и это хорошо».
Но когда его супруга подняла глаза и их взгляды встретились, он увидел отражение собственного горя, многократно умноженного. Ни один ребенок не мог возместить недавней потери, также как и предыдущей. Не говоря ни слова, Джордж подошел и опустился на колени рядом с Анной. Не обращая внимания на хихикающих горничных, он обнял жену и дочь и крепко прижал их к себе.
Мэри пискнула и засмеялась. Анна молча прильнула к нему.
Гораздо позже, когда они перешли из детской наверх в покои Анны, они заговорили об умершем ребенке.
– Мы назвали его Генрих, – сказала Анна.
Джордж кивнул. В честь короля. Он этого ожидал. Джордж слушал, как Анна рассказывает ему о том, что ребенка похоронили в крестильной сорочке, но в действительности ее не слышал. Свои мысли он оставил при себе. Он не считал, что ее утешит напоминание о том, что они молоды и у них еще будет много детей.
Он подавил свое влечение к жене. Анна не в том состоянии, чтобы принять его в своей постели, и, в любом случае, обычай требовал, чтобы супружеские отношения возобновились не ранее, чем через месяц после родов. Но Джорджу ужасно не хотелось покидать ее. Ему не хватало обыкновенной близости от совместного проживания под одной крышей.
– Я рада, что ты вернулся невредимым, – сказала Анна после долгого молчания. – До нас доходили ужасные слухи.
– Это не слухи, а правда, – не смог скрыть своей горечи Джордж.
Их обманули. Отец королевы, Фердинанд Арагонский, обещал выступить вместе с королем Генрихом против Франции. Десять тысяч англичан в конце мая вышли в море из Саутгемптона и в начале июня высадились на испанском берегу, в Сан-Себастьяне. Пройдя двенадцать миль, они остановились в Фуэнтеррабиа и следующие три месяца ожидали испанские войска, которые так и не пришли.
