Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
— Адмирал, — Царь глянул наверх, где у люка топтался адмирал, которому Черевин знаком запретил идти за ними, когда трап угрожающе заскрипел, — вы помните этого Курашкина?
— Помню, ваше величество, — соврал Басаргин, теребя свою двурогую бороду. — Отличный матрос.
— Черевин, а на корабле твои минные инженеры не идут? Как фамилия того, что прыгал?
— Гур… Гу… Гурьев-Иванов.
Так Артемий Иванович приобрел еще одно имя.
— Командира ко мне.
Басаргин отдал короткую команду и тотчас с палубы вниз по трапу скатился капитан 1 ранга Ломен.
— В вашем экипаже числится… как ты сказал? Числится Гурьев-Иванов?
— Никак нет, ваше величество! — ответил Ломен.
— Черевин, а второго как звали?
— Романов, — зло ответил Черевин.
— Чего?! Белены объелся, Черевин? Смотри, ты у меня дошутишься!
— Нет, не будете, — покачал головой Черевин.
— Что не буду?
— Горевать не будете. Когда я умру.
— Слушай, Черевин, а ты не хочешь прокатиться по морю с нашим наследником, а Курашкин тем временем меня охранять будет?
— Никак нет, ваше императорское величество! Не хочу.
— То-то же.
Басаргин помог спуститься вниз императрице и, дождавшись, пока спустятся наследник и его брат, повел всех в каюту по правому борту, предназначенную для путешествия Николая. Это было довольно просторное, по корабельным меркам, помещение, отделанное красным деревом, орехом и тиком из спальни, состоявшее из гостиной и туалетной комнаты с ванной и прятавшимся между бортом и ванной ватерклозетом. В спальне стоял большой мягкий диван, по стенам прыгали солнечные зайчики, отражавшиеся от волн и проникавшие внутрь через иллюминатор над умывальником и через два иллюминатора в гостиной, между которыми в простенке стояло бюро со стулом. Портила впечатление только нестерпимая вонь от казеинового клея, стойко державшаяся и в каютах, и во всей батарейной палубе, хотя линолеум был настелен еще в июне.
— Здесь будет так скверно пахнуть весь год? — спросила императрица, закрывая нос надушенным платком.
— Командир, поясните императрице, — сказал великий князь Алексей Алексеевич.
— Никак нет, ваше императорское величество! — отрапортовал Ломен. — В два дня выветрится!
Басаргин показал ему за спиной кулак в белой перчатке.
— Простите, ваше величество, — поправился Ломен. — В три дня.
Через два дня крейсер уходил в море и верности его ответа уже никто не мог проверить.
— Мы можем пройти на балкон, ваше величество, — предложил Басаргин. — Там все-таки свежий воздух.
Оставив цесаревича осматриваться в своей будующей каюте, он повел императрицу и генерал-адмирала с юным Михаилом через украшенную портретами членов царской семьи и генерал-адмирала Алексея Александровича столовую наследника на балкон, а император на секунду задержал Черевина в столовой, и, обратившись к Ломену, спросил:
— А как вы намерены предохранять ваших офицеров при съезде на берег от дурных болезней? Я слышал, что даже особы императорской крови одной из Европейских держав умудрялись подхватывать сифилис, съезжая на берег в Западной Индии.
— Сифилис, ваше величество, он любую кровь заражает, — сказал Черевин, отводя взгляд от царя в сторону, на картину Наваринского боя на стене столовой. — Хоть мою, хоть вашу.
— Нет, Черевин, сегодня я с тобой в «тетку» вечером играть не буду. Боюсь, не сдержусь.
Ломен выпятил глаза на царя, не понимая, что это за игра в тетку и почему царь, опасаясь сифилиса, решил в нее этим вечером не играть с начальником охраны.
— Его величество всегда меня наказывает, отказываясь в карты играть, — пояснил Черевин, поняв изумление капитана. — Но вы не ответили на вопрос императора.
— Корабельный врач по секретному распоряжению начальника порта получил специально из Англии выписанных для нашего плавания кондомов из рыбьего пузыря целый ящик; они будут выдаваться поштучно каждому увольняемому на берег офицеру, — доложил Ломен.
— Моему сыну выдавайте двойную норму, — распорядился император, хлопнув наследника по спине так, что едва не сбил того с ног. — Малый он пока неразумный, а ему еще здорового наследника империи рожать. И вели, Черевин, позвать того матроса, которого так хорошо помнит Басаргин. Пусть покажет цесаревичу в каюте, что к чему.
Он покинул вместе с Ломеном столовую, оставив в ней цесаревича, а Черевин вышел в адмиральское помещение и попросил вахтенного офицера прислать вниз Курашкина, который неловко топтался на палубе перед открытым люком.
— Ну, что скажешь, Курашкин? — спросил он у матроса, убедившись, что они одни.
— На корабли, ваше превосходительство, все спокийно, — доложил Курашкин. — Матросы зайняты своею справою, розмов лишних не ведуть, офицеры тож. Поговаривают, темную мени зробыти хочуть. Я так думаю, це все их Басаргин подбивает. У нього на мени зуб еще когда я с его сраного броненосця в Глазго драпу дав.
— А где не спокойно? — спросил Черевин.
— А не спокийно, ваше превосходительство, в Петергофе. Я давеча до полковника Секеринського с репортом ездыв и на базар в Петергофе зашел, щоб сало купыти. Тут на крейсери сало погане, чорне и из тощей свыньи. Жира в ньому зовсим немае. Так вот на базари я почув, як жинки про нашого наследника говорять.
— И что же они говорят о вашем наследнике, господин Курашкин?
— А говорять воны про мого наследника… Тьфу, щоб тоби загинуты! Говорять воны про цесаревича, що коли той буде в Ефиопии да пойде вверх по реке Нылу, на нього будет сроблено покушенье с пидводной лодки.
— Водки? — рассердился Черевин. — За что тебе водки? Погоди, что ты сказал?! Вверх по Нилу?!
— Так точно, ваше превосходительство. Да прямо с-пид воды его высочество с потайного судна як пидирвуть! Тильки кышки его августейшие по пырамыдам розлетяться!
Долгое нахождение в революционной среде во времена пребывания в Лондоне не прошли даром для Курашкина.
— Ты мне такие речи брось! — набросился на него Черевин. — Ты можешь точно указать мне бабу, которая тебе все это наболтала?
— Так якщо б то тильки одна жинка була. Таких майже весь базар був. Одна с них особлыво голосно про це крычала, що вона не сама це прыдумала, а ее жених под велыким секретом росказав, що знает больше самого императора и едва не спас его величество в час наводнения, разъезжая по води на отхожем мисци.
— Как это в миске?
— Ни, вин не в мыске ездыв, а верхом на гальюне! — пояснил Курашкин.
Еще несколько минут назад, когда царь, стоя на палубе, бормотал про нежелание доверять своему наследнику державу, Черевин был уверен, что действует правильно. Теперь его вдруг охватила смертельная тоска.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 135
