Книга Пропавшая Рысь - Ксения Алексу

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91

– Сингл? – уточнила девушка.

– С двуспальной кроватью, пожалуйста, – вьетнамка повернулась к компьютеру, начала искать в базе данных.

Кэссиди взглянула на Джек и добавила:

– У них в одноместных номерах так тесно, а мне бы хотелось нормально выспаться.

Мужчины, услышав американский выговор Кэссиди, повернулись к ним.

– Добрый вечер, дамы. Как ваши впечатления от Вьетнама? – спросил один из них.

Кэссиди повернулась, чтобы ответить, а Джек, прежде чем сделать то же самое, надела темные очки. Узнать ее было непросто, хотя отнюдь не невозможно. Ее внешность претерпела изрядные изменения, отчасти из-за возраста, отчасти благодаря пластической хирургии и ортодонтии: восемь лет назад, после инцидента в Израиле ей пришлось сделать несколько операций. Проблема была в другом. Голос.

Дэннис Маккендрик был ветераном Вьетнама, он работал на ОЭН, когда Джек еще была оперативницей. У них даже было одно общее задание, незадолго до того, как он вышел в отставку. Любой прошедший курс подготовки мог с легкостью узнать голос, даже не видя лица человека. А у Джек был чертовски запоминающийся голос. Все говорили, низкий и знойный. Можно было изменить его хирургическим путем, но Джек не готова была рисковать – исход подобной операции трудно прогнозировать.

– Все замечательно, – ответила Кэссиди, шагнув навстречу мужчинам. – В поезде – сущий ад, но в целом это очень красивое место.

– Чистая правда, – выдохнул Маккендрик. – Я сюда приехал после выхода на пенсию. Собрался здесь умирать.

– Ваш выбор можно понять, – вежливо отозвалась Кэссиди.

– А приятели все катаются сюда, чтобы меня навещать, – Маккендрик положил мясистую лапу на плечо своего друга.

– Это чудесно.

– А откуда вы, девушки? – спросил его друг.

– Я из Альбукерке, – с готовностью доложила Кэссиди, и посмотрела на Джек в ожидании ее ответа.

Вот, черт.

Джек прошептала Кэссиди на ушко, что ей нужно удалиться в туалет. Потом повернулась к девушке на рецепции и почти шепотом произнесла:

– Номер, пожалуйста.

Девушка положила на стойку ключ от комнаты Кэссиди.

– Ваши ключи, мадам, – проговорила она. – Комната триста два, третий этаж.

– Отдельный номер, – уточнила Джек так тихо, что сама едва слышала.

– Что, простите? – переспросила вьетнамка.

Кэссиди, очевидно, разобрала сказанные шепотом фразы, она повернулась выяснить, что было не так. Мужчины молча наблюдали за происходящим.

– Ты бледная, – проговорила Кэссиди, – с тобой все в порядке?

– Почему все, блин, задают какие-то глупые вопросы, – едва слышно отозвалась Джек. – Я в порядке.

– Простите, что? – снова спросила вьетнамка.

Дурацкая комедия.

Ты уверена, что все в порядке? – повторила Кэссиди. – Почему ты шепчешь?

– Я не поняла, что она сказала, – громко заявила вьетнамка, обращаясь к Кэссиди.

Не взрываться. Только не сейчас. Не взрываться.

Джек повторяла это себе, как заклинание. Она глубоко вздохнула.

– Ладно, можно в один номер, – прошипела Джек и схватила ключи. Не оборачиваясь, она направилась к лестнице и взбежала по ней, перешагивая через ступеньку.

Лишь захлопнув за собой дверь номера, Джек, наконец, почувствовала себя в безопасности. Она швырнула на пол рюкзак и села на край кровати. Господи, что же я такое творю?

Запустив пальцы в волосы, она стиснула кулаки. Идиотка.

Как вообще ей в голову пришла мысль о том, что можно проводить время с Кэссиди, да даже просто находиться рядом с ней больше минуты и при этом остаться безнаказанной? Неужели она надеялась, что ее безумная реальность не явится без стука, не вмешается, являя во всей неприглядности ее истинную суть, ее предельную испорченность?

Быть рядом с Кэссиди значило не только поставить под угрозу собственную жизнь, это значило снести все защитные барьеры, которые она годами возводила с таким трудом. Стоило оказаться рядом с Кэссиди, как все превращалось в полный абсурд. Все, что бы она ни сказала, ни сделала, ни подумала, шло вразрез с представлениями Джек о себе самой. С тем, чему она себя учила, – с абсолютными заветами того, какой быть и как поступать.

Кэссиди оказалась права. Джек была не из тех, кого заботило мнение других. Если бы она хоть сколько-нибудь переживала об этом, она вела бы совсем другой образ жизни. Но вот мнение Кэссиди что-то значило. Слишком много значило, черт возьми. И не потому, что Кэссиди могла сдать ее. Дело было в том, что Джек не хотела, чтобы та думала о ней плохо.

Узнай Кэссиди, кем Джек была на самом деле, она испытала бы отвращение. От одной мысли об этом Джек начинало тошнить. Я должна исчезнуть. Я должна оказаться как можно дальше от нее. Но как? Как, если ее ноги хотели бежать, но сердце не позволяло. Слишком долго она боролась со своими чувствами к Кэссиди.

Поначалу она еще была способна дистанцироваться, любоваться на расстоянии. Но Кэссиди тогда была подростком, и они не были знакомы. Теперь же все было иначе. Может быть, Джек и стала старше, мудрее, но оставить Кэссиди теперь она была не в силах.

Джек со злостью пнула рюкзак, брошенный у ног. Черт. Кэссиди юна и красива, и она идеалистка. А я – полная противоположность. Когда-то давно Джек сказала, что Кэссиди однажды станет такой же, как она. Ничто и никогда не могло оказаться дальше от истины. Кэссиди способна была нести свет, надежду. Джек давно забыла, что это такое, если когда-то и знала.

Она мечтала стать частью мира Кэссиди, потому что застряла в своем темном мире, куда не проникал свет. И там был этот проклятый русский, грозившийся разнести ее в пух и прах, если она не доставит ему голову Оуэнса. А Джек сидела, грезила светом надежды. Она прижала ладони к лицу и стала с ожесточением себя тереть, точно это помогло бы ей прийти в себя или вернуть прежний облик. Ее лицо, каким оно было восемь лет назад.

Кэссиди могла прийти в любую минуту, подумала Джек, уставившись на дверь. Нужно уходить. Невозможность получить то, чего Джек хотела больше всего, что находилось в шаге от нее и оставалось недоступным, причиняло больше боли, чем предательство некогда любимой женщины. Теперь оно казалось смешным.

Раздался стук в дверь, и звонкий голос Кэссиди спросил:

– Вы здесь?

Преисполненная решимости сказать Кэссиди, что передумала ужинать с ней, Джек отперла дверь. Но, едва она увидела сладостное выражение тревоги и сочувствия в ангельских глазах Кэссиди, ее благие намерения растаяли, как дым.

– Вы в порядке? – спросила Кэссиди. – У Вас красные глаза. Вы так бледны.

Она вошла в комнату и коснулась кончиками пальцев щеки Джек. Та невольно подалась вперед, ловя ласкающее прикосновение. Совладать с этим порывом оказалось выше ее сил. Никто давно не дотрагивался до нее так. Нежность Кэссиди была невыносимой, она пьянила. Джек закрыла глаза, наслаждаясь изысканной пыткой.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91