Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Слава повернул ключ зажигания, нажал на газ. Минута, и дом исчез из виду, унося пассажиров в манящую, обволакивающую темноту ночи. Фонари, вывески, фары – бесприютные огоньки нашего небольшого города пристально следили за скользящим по координатной сетке улиц авто. Из космоса спутник прослеживал маршрут, отмечая его красной точкой на экране навигатора.
Я кожей ощущал поворачивающиеся нам вслед камеры наблюдения, зелёные и алые огоньки магазинных и офисных сигнализаций, бледные лица ползущих по тротуарам прохожих.
В машине неожиданно ярко пахло луговыми цветами. Уже к концу пути я разглядел подвешенный над зеркалом открытый флакончик с эфирными маслами.
– Что ты им сказал? – не выдержала тишины сестра. – Они так легко нас отпустили.
– Вы едете на конкурс в Москву. Нечто вроде юношеского «Что? Где? Когда?». В школе и институте уверены в этом же. Если понадобится – напечатаю грамоты участников. Не проблема.
Мы остановились у старого двухэтажного дома, огороженного высоким металлическим забором без каких-либо художественных изысков. Жёлтый свет фонарей не пробивался через парк, зато луна постаралась на славу, раскидав яркие пятна серебристо-белого света по бледно-голубой стене. Первый этаж, как я разглядел сквозь прутья, был сложен из кирпича. Второй – деревянный. Выходит, Славка привёз нас в историческую часть города, к купеческой усадьбе. До неё ещё не добрались руки реставраторов, послушно меняющих облик города по воле нового губернатора. И, наверно, уже не доберутся. Не пустят их. Позади дома расплескалось золотое зарево, уносясь ввысь тонким ответвлением Пути.
– Аня, Женя, это единственный оплот покоя в городе – дом моего прапрадеда. Я в нём родился и вырос. Тут изумительный яблоневый садик, по которому бродят мои несбывшиеся детские грёзы, – с гордостью и затаённой болью в голосе начал он экскурсию, отпирая ворота. – Магия города и леса бессильны, ибо здесь Верхний Путь сливается с Нижним. Прямо в саду. Да о чём я, вы же видите! Я поселю вас на чердаке. Родители почти не бывают там, а если я почарую – и не вспомнят о его существовании в ближайшие пару недель. Родители – гораздо больше люди, чем эльфы. Оба почти лишены Дара. Отец – художник. Мать – поэтесса, в свободное от сочинительства время работает дизайнером. Вас они не заметят, даже если столкнётесь нос к носу.
Скрипнули качели, когда с них клубком скатился тяжёлый белый котяра. Не крыльце замер на вечной вахте деревянный конь на каталке. По перилам вился полузасохший хмель.
Мы поднялись по лестнице и погрузились в тёмное тепло дома, не опасаясь на что-нибудь наткнуться – ночное зрение, благодаря выросшей на глазах плёнке было у каждого.
Ковёр на деревянной лестнице приглушал звук шагов. Еле уловимый запах масляной краски витал в воздухе. В гостиной на втором этаже возле пианино разрослось лимонное дерево, уже достаточно взрослое, чтобы хвастаться гостям тяжелыми душистыми плодами – вполне сочными и едко-кислыми. Выросло под вальсы Шопена, уткнулось в потолок, покрытый дубовыми резными плитами, и не стремится к большему.
Из гостиной мы попали в библиотеку и уже оттуда – по неприметной приставной лесенке на чердак, где вопреки ожиданиям не обнаружилось и намёка на пыль или паутину. Городские, оказывается, очень любят порядок.
Раскладушка у полукруглого окна, гамак под потолком, книги, не нашедшие достойного места в библиотеке, и картины, которые Славкин отец счёл недостаточно гениальными – вот и вся обстановка. Но не это привлекало внимание. Почти вплотную к окну прижимался бурлящий протуберанцами огненный столб Пути. Он распускал щупальца на крышу дома, облизывал ветви старых яблонь, ломящихся от обилия урожая.
– С едой будет не очень, – сразу предупредил нас заговорщик. – Только консервы. Удобства, к счастью, имеются. Дед некогда затевал обустройство чердака: провёл воду и канализацию – вон дверка слева. Свет тоже есть, но пользоваться им нельзя – заметят. Прочих благ вроде телевизора или Интернета не предусмотрено. Опасно, должны понимать.
Мы понимали. В представлении родителей мы уже едем в Москву. Мобильники Славка у нас отобрал, объяснил – не стоит искушать судьбу.
После полуночи мы распрощались с благодетелем и завалились спать – я в гамаке. Аня – на раскладушке. И на том спасибо. Заглушить бы теперь кипящие в головах мысли…
Эля Тихонова
– Мы их проводили, пора заняться собой, – сообщил Эле Валентин, потирая унизанные перстнями пальцы. – Я отыскал свой артефакт.
Он отодвинул полу пиджака и продемонстрировал на поясе резные ножны, украшенные крупными кроваво-алыми камнями.
– За одни ножны можно полгорода приобрести, – похвастался он. – Клинок кожу режет, дерево, металл и даже камень. Написанное им на воде держится пару минут. Подозреваю, даже струны Пути разорвёт.
– Предлагаешь проверить? – без энтузиазма поинтересовалась Тихонова.
Близилась полночь – время тёмное во всех отношениях и не менее загадочное. «Бабушка, например, полночь любит, – отчего-то подумала Эля. – Она говорит – в это время Запредельное ближе подбирается, границы мира истончаются, чары ложатся легче. Мне бы научиться, как бабушка…»
– А ты спать собралась? – насмешливо посмотрел на неё защитник.
– Отдохнём, когда не вздохнём, как наш бэжэдэшник вещает, – пробормотала девочка.
Шутка вышла слишком зловещей. Не вздохнут они уже двадцать первого, если ничего дельного не придумают.
– Идём. Надо что-то брать: деньги там, тёплые вещи? – Эля зябко поёжилась. Холодно не было, скорее неуютно.
– Не думаю. Прокатимся без глупостей. Родители твоего отсутствия не заметят – гарантирую. Одного не пойму, как ваш Славик увёл со двора сторожевых химер?
– Увёл? – удивилась девочка, задирая голову. – Действительно, ни одной.
– Ладно, после подумаем. А сейчас за мной.
Они проводили взглядом Щукиных-старших и забрели в подворотню. Оттуда быстрой дорогой вышли к обувному магазину, пересекли улицу, прошли под опорой рекламного щита и вынырнули уже на крыше торгового центра «Меридиан». Того самого – со стоянкой небесных лодок.
– Ты дотянешься? – Эля скептически поглядела на плещущуюся высоко-высоко светлую полоску Пути.
– Не вопрос.
Валентин стянул с головы шляпу, встряхнул угольно-чёрными волосами и лихо забросил головной убор вверх. Шляпа удобно устроилась на напряженных струнах Пути, точно одинокая нота вписалась в разлиновку нотной тетради, завертелась на месте, стремительно увеличиваясь в размерах.
– Ой, мы что, в шляпе поплывём? – прошептала Элька.
Защитник не ответил. Он подпрыгнул, совершая в воздухе сальто (такому обзавидовался бы любой циркач – подумала девочка). И вот уже Валентин, точно кролик у фокусника, выглядывает из шляпы. Тростью он трогал светящиеся струны, заставляя их звенеть, прогибаться вниз, приближаясь к застывшей на крыше Элеоноре.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
