Книга Бездарь. Пять шансов из тысячи - Василий Горъ

…Минут через сорок после начала утренней тренировки Ольга пришла к выводу, что заявление о том, что на адаптацию к новым возможностям организма ей потребуется от силы трое суток, наглое вранье: тело, вроде бы измененное по местному минимуму, напрочь отказывалось повиноваться. Нет, самые элементарные удары и передвижения делались с грехом пополам, а вот те, что посложнее, не получались вообще. В результате вместо запланированной отработки Сэпай[76]и Курурунфа,[77]обычно великолепно выключавших мозги, ей пришлось сосредотачиваться даже не на Гэкисай-Ичи или Гэкисай-Ни,[78]а на Санчине![79]

Первые несколько повторений этой ката, выполненные вполсилы, чуть было не заставили ее опустить руки: «неправильные» реакции тела заставляли терять равновесие чуть ли не на каждом переходе, при малейшем напряжении руки начинали трястись, как у паралитика, а попытки правильно дышать вызывали приступы головокружения. Однако с течением времени негативные эффекты «тюнинга» постепенно начали сходить на «нет», и повторению к тридцатому девушка вдруг почувствовала, что ее плохое настроение куда-то испарилось, а понимание «Трех битв» словно шагнуло на следующий уровень. Что изменилось? Да буквально все! Несмотря на предельное напряжение мышц всего тела, переходы вдруг начали получаться невероятно плавными и интуитивно правильными; каждая остановка в стойке дарила ощущение незыблемости и в то же время готовности к «взрыву», а удары и блоки стали дышать такой же неудержимой мощью, как у самых известных из виденных ею мастеров!

«Карате школы Годзю-рю начинается и заканчивается ката Санчин…» – вспомнила[80]она в какой-то момент и, невесть в который раз за утро заставив себя не думать о Максе, попробовала сделать Сайфа. Угу, как бы не так – на первом же переходе тело, враз забыв переполнявшее его ощущение мощи, снова качнулось в сторону. Да так сильно, что девушка лишь чудом удержалась от падения.

«Спешка хороша при ловле блох…» – мысленно процитировала она одну из любимых присказок Вересаева и, не удержавшись, скользнула к окну. Зря: ни во дворе, ни на дорожке, ведущей к центральной аллее поместья, снайпера не оказалось.

«Он ушел только за информацией!» – в очередной раз напомнила себе она и в очередной раз почувствовала, как обрывается сердце: у та-Девера ап-Биертена было настолько много врагов, что он просто обязан был превратить окрестности родового замка в одну огромную ловушку для непрошеных гостей.

«Хватит паниковать, дура!» – краем глаза увидев в зеркале свое побледневшее лицо, мысленно воскликнула Фролова, вернулась в исходную позицию и медленно, с полной концентрацией на движении, повторила неполучающееся перемещение. В этот раз ее тоже качнуло, но заметно слабее. Зато следующая серия движений – сброс захвата за кисть, блок от возможного удара и уракен-учи – вышибли из головы посторонние мысли и вновь позволили почувствовать новые ощущения.

Следующие часа полтора Ольга издевалась над собой в лучших традициях мастеров заплечных дел. Делать что-то сложное даже не начинала, зато отдельные удары, блоки и перемещения отрабатывала с редким фанатизмом. Такой подход себя оправдывал – мысли о Максиме если и появлялись, то проскальзывали по самому краешку сознания, а конечности, в начале тренировки отказывавшиеся понимать команды хозяйки, постепенно подстраивались под новые возможности и все чаще и чаще выходили на нормальный режим.

Увы, довести рефлексы до ума за одну тренировку оказалось невозможно: к моменту, когда девушка почувствовала хоть кое-какую уверенность в себе, ее тело напрочь исчерпало резервы выносливости и сдалось, а изголодавшийся желудок напомнил о своем существовании чередой усиливающихся спазмов.

– Кэлэйн, я бы что-нибудь перекусила! – добив последнее упражнение, устало пробормотала Фролова в никуда, затем посмотрела на себя в зеркало и криво усмехнулась: на лице, верхней части груди и предплечьях серебрились бисеринки пота, топик и шорты промокли насквозь, а волосы слиплись и превратились черт знает во что!

– Потная женщина – мечта поэта… – хрипло выдохнула она, подхватила с подоконника полотенце, в котором прятала пистолет, и на подгибающихся ногах выбралась в коридор.

Запах жарящегося мяса, ворвавшийся в гостиную следом при открывании двери, заставил девушку захлебнуться слюной и изменить планируемый маршрут – вместо того, чтобы ломануться по лестнице в ванную, она повернула направо и, умирая от вожделения, заторопилась на кухню.

В вотчине Кэлэйн о-Тул было многолюдно. Кроме рыжей «секс-бомбы», священнодействующей у дровяной плиты, в помещении отирались обе ее подружки и парнишка лет десяти-одиннадцати, обычно исполняющий обязанности подай-принеси.

При виде хозяйки дома вся эта компания тут же оказалась на ногах, а сын полка, что-то сосредоточенно уминавший в уголке, торопливо проглотил недожеванное, мучительно покраснел и попытался слиться с ближайшей стеной.

– Пеллия, нагрей мне, пожалуйста, воды – мне надо ополоснуться… – уставившись в глаза блондинке, дабы не смущать мальчишку еще сильнее, попросила Ольга, затем подошла к столу и, недолго думая, вцепилась в первую попавшуюся под руку исходящую паром отбивную.

– Салат нарезать? – шмякнув на сковородку очередной кусок мяса и повернувшись вполоборота, с мягкой улыбкой спросила о-Тул.

– У-угу… – промычала Фролова. – И при-е-и е-о у уа-у-ю…

– Намек поняла, принесу… – цитируя рассказанный Ольгой анекдот, рассмеялась девушка и махнула рукой: иди, мол, нарежу – поднимусь…

Особых причин зависать на кухне у землянки не было, поэтому она удалилась. По-русски. То есть прихватив с собой то, что показалось съедобным – все запасы уже приготовленного мяса, солидный кусок сыра, обнаружившийся в тарелке, стоящей на подоконнике, кусок сдобной лепешки и графин с компотом. Такое ее поведение никого особо не удивило. Наоборот, выходя в коридор, она услышала сочувствующий вздох Елики о-Ннар и ее же тихий вопрос:

– Кэль, может, ей еще и бульончику наварить?

…Первые признаки возвращающейся депрессии Фролова почувствовала после того, как мясо с сыром приказали долго жить, а рези в желудке сменились ощущением приятной сытости. Чтобы поменьше думать, девушка решила заняться делом: опустилась в воду с головой, затем вынырнула на поверхность, дотянулась до баночки с местным аналогом шампуня, вылила на ладонь густую и приятно пахнущую жидкость, втерла ее в волосы и сокрушенно вздохнула: процесс мытья головы думать не мешал.