— Да перестаньте же, очнитесь! — кричит Следователь.
— Оставьте его в покое, — говорит Литературовед. — Вполне возможно…
— Нет никакого возможно, — прерывает его Поэт-Криминолог. — Всё так и было! Я это видел. Я был Густавом Зорном, и, если бы вы не возвратили меня к реальности, может, мы узнали бы гораздо больше по поводу рукописей и зашифрованных стихотворений, которые, вероятно, являются еще одной ловушкой на пути нашего расследования.
— Вы действительно верите, что рукописи были сфальсифицированы? Что тот, кто совершил преступление, решил пойти еще дальше…
— Внести изменения, перепутать все тексты, чтобы загадка так и осталась загадкой, — вот в чем он черпал истинное удовольствие. Почему Сфинкс хотел избавиться от Эдипа? Чтобы быть единственным, кто знает разгадку. Все путешественники, давшие неверный ответ, были съедены этим чудовищем. Это так естественно! Разгаданная загадка — больше не загадка! А без загадки — нет ничего!
— И вы думаете, что тот…
— Вот именно! Тот, кто остался на борту, еще больше запутал следы, оставив после себя только последний вопрос: «Почему?» Впрочем, это не помешает вам еще тщательнее изучить рукописи всех членов семьи Найев. И чем больше они будут перепутаны, сфальсифицированы, изменены, тем более глубоким будет их анализ. Малейший отрывок превратится в реликвию, ничто не будет оставлено на волю случая, а со временем все эти сочинения станут философской или герменевтической достопримечательностью. Со временем семейство Найев забудется. А легенды будут гласить: Их было шестеро плюс один. Однажды они отправились кататься на яхте, захватив все свои сочинения. Как-то утром они проснулись и сказали друг другу: «Пора, момент настал!» И они пошли по воде к другому берегу океана. Напрасно три следователя ищут их следы. Море не сохранило в своей памяти отпечатки их ног.
— Вы действительно думаете, что после них должна остаться красивая легенда?
— Если жизнь — это сказка, то несомненно, в противном случае — никаких легенд.
26
— Ну вот, — сообщает Следователь Литературоведу, — сегодня мы спускаем на воду "Уран". Воспользуемся же этим прекрасным солнечным днем, чтобы совершить прогулку по морю. Возможно, нам все-таки удастся понять, что же произошло на борту. «Почему бы нам не провести обычный следственный эксперимент, — предложил вчера наш друг Поэт-Криминолог, — и не отправиться самим на «Уране» в открытое море?» — «Великолепная идея!» — ответил я и незамедлительно отдал соответствующие распоряжения.
Они садятся в шлюпку и направляются к яхте. Море настолько спокойное, что даже движения вёсел не оставляют на его глади никаких следов. «Уран», как огромная белая скала, со всеми своими надстройками отражается в дремотной воде.
— Представляете, в каком отчаянии находились плавающие вокруг яхты! — говорит Следователь. — Ни одной неровности на корпусе, ничего! А вот и веревочная лестница! Поднимайтесь-ка первым, а я — за вами. Скоро к нам присоединится и наш друг Поэт-Криминолог. Держу пари, что он будет не один. Надеюсь, он привезет свою жену с ребенком, а также мою неразлучную подругу, с которой мы неразлучно живем в разлуке. «Давай сделаем сюрприз нашему Литературоведу, — предложил он вчера мне. — Отправимся в путешествие в неизвестность. И когда круг замкнется, когда мы окажемся в центре Вселенной, может быть, мы поймем, в чем заключается сила загадки». Наверное, сейчас они уже садятся во вторую шлюпку и скоро окажутся здесь. Я так и вижу, как мы снимаемся с якоря и, пока я управляю судном, моя неразлучная подруга молча стоит рядом со мной. Ветер треплет ее волосы, и мы оба чувствуем себя совершенно счастливыми. А еще я вижу, как в это время наш друг Поэт-Криминолог стоит на носу судна, одной рукой обнимая жену, а другой держа как можно прямее своего ребенка, чтобы тот мог увидеть море и летающих вокруг яхты птиц.
И в заключение он добавляет:
— Кстати, я приказал отнести назад в каюты все обнаруженные рукописи и положить их по мере возможности так, как они и лежали. Таким образом, мой друг, вы сможете без конца их расшифровывать.
