— Разве счастье — это не лучшая месть? — настаивала Блондинка. — Разве не лучше было бы, если бы мы не тратили свою злость на врагов, а направили бы всю эту энергию на позитивные стороны нашей жизни?
Она посмотрела на Шона так, как будто он представлял собой всю мужскую половину человечества. Казалось, между Блондинкой и Шоном завязался безмолвный диалог, который остается тайной для остальных. Впрочем, может быть, у Анны просто разыгралось воображение.
Шон держал свою ручку так, словно это была сигарета. Он вздохнул и сказал:
— Я не согласен. Еще со времен Гамлета месть не в почете. Но на самом деле месть — это хорошая штука. Психология доказала, что месть — это хорошо.
— Но это не означает, что это правильно! — Блондинка повысила голос.
— Месть разгоняет кровь, — продолжал Шон, пропуская ее слова мимо ушей. — Она греет сердце, особенно если наказание стоит преступления.
— Месть — это чисто мужская реакция на гнев! — вскричала Блондинка. — Ну, давай, атакуй!
— Неправда. Женщины тоже часто мечтают о мести, хотя надо признать, что разница, конечно, существует. Мужчины, например, предпочитают быструю и жестокую месть, в то время как женщины выбирают более изощренный и более медленный способ.
Анна чувствовала, как вид Шона греет ей сердце. И слово «психология» в его устах.
— Я действительно согласна с тем, — сказала Пэмми, рассеянно чиркая в своем здоровенном блокноте, — что наш прошлый опыт может стать для нас настоящими кандалами. Но, Шон, разве это не напоминает битву с ветряными мельницами?
— И это хорошо. Лучше бороться, чем просто сидеть сложа руки, разыгрывая из себя жертву.
Он многозначительно посмотрел на Блондинку. Она бросила на него взгляд, который Анна не сумела истолковать.
— Хотя на деле отыграться бывает очень трудно, — невесело проговорил Майк — Ну, скажем — это только в качестве примера — школьный задира переехал за тридевять земель. Или устроился на работу в ваш полицейский участок, с которым у вас хорошие отношения. — Говоря «хорошие отношения», он пальцем нарисовал в воздухе кавычки, — я пытаюсь сказать лишь одно… хотя знаю, что меня все равно не будут слушать, потому что я женщина и к тому же блондинка… Но я хочу сказать одно: вместо того, чтобы лелеять планы мести, мы должны сосредоточить свои усилия на том, чтобы попытаться наладить отношения с нашими обидчиками. Мы должны говорить о наших отношениях.
— Разговоры разговорами, — невозмутимо ответил Шон, — но настоящему гневу нужен настоящий выход. И потом, существует разница между здоровым и нездоровым гневом. Нездоровый гнев замыкается на себе самом. И это нездоровая реакция — винить самого себя вместо того школьного задиры, если вернуться к твоему примеру, Майк.
— К моему примеру? — переспросил Майк, глядя по сторонам. — Это не мой пример. Я привел его в качестве общего примера. У меня никогда не…
— Вы начинаете убеждать себя: «Это все моя вина». А это может действовать только разрушительно.
Пэмми, казалось, сбита с толку. Блондинка с силой сжимала зажим на своей папке.
— Давайте не отвлекаться от темы, — предложил Майк — Мне нравится эта идея — месть. И я не думаю, что эта тема негативно отразится на нашем рейтинге. На самом деле это довольно-таки сексуальная тема. Дункан очень обрадуется.
— В таком случае я думаю, что нам следует ее воплотить, — сказала Пэмми и щелкнула своей многоцветной ручкой, переключив ее на зеленый цвет.
— Отлично.
— И не только из-за рейтинга, — поспешила добавить она, — а потому, что наша передача должна решительно браться за…
— … самые трудные проблемы, — кивнул Шон. Пэмми кивнула ему в ответ и нацарапала что-то неразборчивое в своем блокноте. Блондинка вложила ручку в свою папку с зажимом, будто в старинный инструмент для пыток.
— Отлично, — сказал Шон. — Мы все фильтруем наше настоящее через призму прошлого. Когда на самом деле нам следует избавиться от нашего прошлого. И что может быть приятнее, чем отомстить своему бывшему любовнику…
— … разрезав на мелкие кусочки его костюмы, — закончила Блондинка, открывая и снова закрывая зажим на своей папке. Ее тон несколько смягчился. — Наверное, Шон, мне стоило поступить именно так, а не пытаться по-взрослому разобраться в непростой ситуации между взрослыми людьми.
— Почему бы и нет? Лучше так, черт возьми, чем обсуждать за завтраком «пониженный порог фрустрационной толерантности».
— Ага, понимаю. — Блондинка отложила ручку в сторону. — Спасибо, Шон. Я хочу сказать, спасибо тебе за то, что ты наконец решил выразить свои чувства — именно сейчас, а не тогда, когда это было нужно… то есть шесть месяцев назад, когда я хотела обсудить с тобой этот… этот твой внутренний конфликт. — Ее лицо горело, но голос оставался ровным. — Но нет, лучше дождаться рабочего совещания, и тогда ты сможешь вынести на обсуждение наши с тобой отношения. Самый подходящий момент. Давай, выговаривайся!
Слово «отношения» поразило Анну как гром среди ясного неба. Она была поражена не столько тем, что между Шоном и Блондинкой что-то было, сколько тем, что она была слепа и не догадывалась об этом. О чем-то подобном как раз писал Вильгельм Гроэ в «Одном месяце до счастья»: «Вам кажется, что у вас тонкие, одухотворенные отношения, согревающие вашу жизнь и придающие ей смысл, — нов один прекрасный момент вдруг оказывается, что это всего лишь плод вашего же воображения?..»
«Да», — подумала про себя Анна. В тридцать один год у нее все еще были воображаемые любовники.
«Если ответ “да”, то вы, вероятно, страдаете комплексом негативного восприятия действительности. Вы превращаете свои желания в мечты и подсознательно надеетесь на то, что эти мечты никогда не сбудутся. Как же они могут осуществиться, это же мечты!
Вы думаете, что, пребывая в мире фантазий, вы в безопасности. Но разве это так? У действительности есть дурная привычка — вмешиваться».
— Пэмми, извини. — Блондинка убрала свою записную книжку в сумку и встала. — Пожалуй, лучше мне не приходить по пятницам на планерки. По крайней мере, на то время, пока Шон работает вторым ведущим. Как ты уже знаешь, я действительно верила, что мы с ним можем работать вместе, но мне следовало бы понять, что наши взгляды на то, как должны вести себя пары после расставания, несовместимы.
— Нет, — сказал Шон спокойным и уверенным голосом. — Это мы были несовместимы.
— У тебя постоянная склонность превращать муху в слона, — сказала Блондинка, все еще шурша своими бумажками. — Шон, ты все время сгущаешь краски и все усложняешь.
Она театрально вышла из кабинета. После этого совещание быстро закончилось. Пэмми начала перебирать факсимильные сообщения. Майк откатился в своем кресле от общего стола, невнятно бормоча что-то про свою жену Фрэнни.
Шон откинулся на спинку стула и посмотрел на Анну.
