– Шарлотта, перестань нести всякую ерунду! – воскликнул Ричард, разворачивая к себе Шарлотту.
Его серо-стальные глаза вновь пронзили ее сердце, но теперь они были полны доброго смеха и нежности, заставляющей дрожать каждую ее нервную клеточку, словно именно этой минуты она и ждала всю свою жизнь. Ричард ласково смотрел на девушку, долго не отводя взгляда. Затем он прикоснулся смуглыми тонкими пальцами к подбородку Шарлотты и немного приподнял ее голову.
– Перестань говорить глупости, особенно если сама знаешь, что это глупости. Мы с тобой действительно собирались пожениться, пусть даже это было в далеком детстве. В пятнадцать лет я был от тебя без ума… Я без ума от тебя и сейчас, ты ведь сама это знаешь. Я полюбил тебя еще больше с тех пор, как я узнал, насколько хорошо ты умеешь ухаживать за больными. И если ты считаешь, будто я устроил эту возню с Клер лишь потому, что счел ее очаровательной и неотразимой, то должен сообщить: эта особа тебе и в подметки не годится. Я сознательно позволил ей объявить о нашей помолвке во всеуслышание, и если это заставило тебя ревновать, то это был именно тот результат, на который я надеялся. До этой аварии, так хорошо сыгравшей мне на руку, ты казалась прекрасной, твердой и холодной, как знаменитый корнуолльский гранит, и только благодаря этому происшествию я получил над тобою хоть какую-то власть. Мало того, тебе пришлось даже ухаживать за мной! И все-таки неподражаемая Шарлотта Вудфорт не изменилась, продолжая оставаться спокойной и невозмутимой. Вот я и решил проверить наши чувства, хотя бы с помощью Клер Браун.
– О, Ричард! – воскликнула она с невообразимым облегчением, подарив ему теплый взгляд огромных медово-карих глаз, самых красивых из тех, которые он когда-либо видел или мечтал увидеть на свете. – Неужели ты говоришь правду?
– Правда в том, что со мной произошло чудо. Наконец-то все встало на свои места, и теперь мне ничего не страшно. – Он взглянул на Шарлотту с хитрой улыбкой. – Видишь ли, я отношусь к тем редким, можно сказать, вымирающим мужчинам, людям, которые знают истинную цену блондинкам. Такие представители сильной половины человечества, как я, почему-то не подпадают под колдовские чары этих женщин. Ну, теперь тебе все стало ясно, ведь Клер действительно натуральная блондинка. А если оставить в стороне все эти неприятные темы, я хочу, чтобы ты знала: всю жизнь меня больше всего привлекали именно рыжие девушки.
Шарлотта оттолкнула Ричарда и несколько секунд испытующе всматривалась в его лицо, пытаясь понять, шутит он или говорит правду, а потом со смехом спрятала лицо в складках его халата, скрываясь от назойливых солнечных лучей, которым не терпелось увидеть развязку этой истории. Прижавшись к этому острослову покрепче, Шарлотта задала вопрос, который просто вертелся у нее на языке:
– С чего ты взял, что из-за аварии мое отношение к тебе так сильно изменится?
– Каждый раз, когда я видел, как ты ведешь себя в присутствии Клер, Мое сердце начинало учащенно биться. Ты выросла такой милой и кроткой, что не могла себе позволить быть агрессивной по отношению к кому бы то ни было. Но я не сомневался, что ее подлость сильнее твоей воспитанности и что ты просто не сможешь переварить столько отрицательных эмоций, – и вскоре ты попалась в мой маленький капканчик. После этого я и сам был не прочь избавиться от нее и не просто намекал тебе на это, а сказал прямым текстом. Вот так, примерно неделю назад я уже видел тебя насквозь.
– То есть практически с того самого момента, как мы перенесли тебя сюда? Я еще боялась, что тебя увезут в больницу.
– Именно так.
– А ты помнишь, как открыл глаза на маленьком диванчике в гостиной, а мы с Ханной стояли, склонившись, над тобой? За день до этого мы говорили с ней о том, что было бы просто великолепно превратить это поместье в пансионат. Получилось так, словно ты стал нашим первым пациентом.
– Правильно, я и сейчас им остаюсь, до тех пор, конечно, пока доктор Маккей не скажет, что с моей физической формой все в порядке, и не разрешит мне покинуть этот гостеприимный дом.
Ричард мягко приподнял лицо Шарлотты, нежно придерживая ее за подбородок, и посмотрелся в ее широко распахнутые глаза. Потом он ласково провел по ее мягкой упругой щеке своим длинным указательным пальцем.
– Есть еще кое-что. Я очень хорошо помню ту ночь, когда попал в аварию. Особенно ярко врезалось в память, как я, кажется, лежал на холодном мокром утесе, а потом, через несколько минут, вдруг произошло настоящее чудо и я очутился у твоих ног. Ты помнишь этот момент?
Ее лицо немного опечалилось, когда она кивнула в ответ.
– Это действительно было самое настоящее чудо. В какой-то момент я уже не сомневалась, что ты погиб в пылающих, искореженных взрывом обломках своей машины! – воскликнула она и вцепилась в его руку. – И вдруг я слышу твой спокойный голос, и ты вполне разумно и даже слишком уж невозмутимо говоришь, что с тобой все в порядке и что тебе крупно повезло, так как ты опять забыл пристегнуться ремнями безопасности. У меня чуть сердце не разорвалось от радости в то мгновение.
Сильная мужская рука нежно обняла Шарлоту за талию и притянула ее к себе.
– Я очень рад, что мне посчастливилось тогда упасть к твоим ногам, кстати, это было довольно удобно.
– И в то же время ужасно: ночь, ледяной каменный утес, мокрая от росы трава…
– Давай забудем про этот утес, родная! Я могу сослаться на один, пусть недоказуемый, но зато очевидный факт: сама судьба свела нас в этом месте. И поэтому мы с тобой постоянно сталкивались, я уверен, что это знак судьбы. Я никогда не забуду выражения твоего лица, когда я очнулся и открыл глаза в гостиной уже здесь, в «Тремарте». Ты казалась смертельно бледной, а твои огромные глаза были полны искреннего ужаса. Ты так переживала за меня! Вскоре я обнаружил, что ко всему прочему тебя замучила совесть, а это было просто поразительно. Ты доказала это, когда, не колеблясь ни секунды, отдала мне собственную спальню, позволив уставшему больному заползти в тепло твоей кровати. Я, наверное, никогда в моей жизни не забуду, как уютно я чувствовал себя там после по-настоящему ужасной кушетки в гостиной. А как мне понравился запах простыни, на которой ты спала! – Он смешно наморщил нос, словно принюхиваясь. – Мне так хотелось помешать тебе, когда на следующий день ты застилала новое постельное белье.
Она откинула голову и взглянула на него с внезапным подозрением:
– А той ночью, когда ты заявил, будто совсем не помнишь ни меня, ни себя и вообще не представляешь, что с тобой произошло… ты действительно считал, что над тобой склонился совершенно незнакомый человек?
Буквально на одно мгновение Ричард постарался избежать взгляда Шарлотты, потом он все-таки тепло улыбнулся и с наслаждением вдохнул аромат огненных волос, шелковые завитки которых мягко лежали на ее щеках.
– Уверяю тебя, эти двадцать четыре часа я действительно не мог разобраться в том, что тогда окружало меня. Но ты, наверное, заметила, как я обрадовался, когда приехала Клер со всеми этими цветами. Так вот, только тогда я стал более ясно представлять, что вокруг меня происходит. А пробудило мою память столь настойчивое стремление этой незнакомой девушки обладать мною. Что-то до такой степени насторожило меня, что мой разум наконец-то пришел в движение. Я довольно быстро понял, что единственное, к чему стремится эта хладнокровная красотка, это деньги. Тогда я решил сделать так, чтобы она более или менее поверила в мое положение, но долгое время оставался подозрительным и очень осторожным, так как опасно было говорить ей, будто моя намять вернулась. Кроме того, мне представилась прекрасная возможность убить одним ударом двух зайцев: выяснить, что на самом деле нужно Клер, и заставить тебя немного поревновать. Интересно, сознавала ли ты, что в тот момент, когда увидела это огромное количество цветов в моей комнате и сразу же постаралась как можно скорее убрать их оттуда, ты полностью себя раскрыла? Представляю себе твое состояние: ты покупаешь мне кучу всяких разностей во время поездки в Труро, а вернувшись, обнаруживаешь меня в некоем подобии цветочной беседки любезничающим с юной красоткой. Да, слишком много для одного дня!
