Эвелин повернулась обратно к тете Хелен и Диаманде, но вдруг резко обернулась к собакам, увидев маленький клочок ткани, видневшийся из-под их лап. Он был такого же зеленого цвета, как и та ткань, которую леди Джервилл дала Эвелин, чтобы она могла сшить одежду для Пэна. Это были остатки от материала для его свадебного наряда.
– Эви?.. – тихо произнесла леди Хелен.
Эвелин осторожно двинулась по комнате мелкими шажками, будто пересекая реку по узкому бревнышку, и неотрывно смотрела на ткань.
Дойдя до собак, она тихо опустилась на колени и медленно стала вытаскивать из-под них сукно. Джуно и Боудикка проснулись, вскочили и приветственно завиляли хвостами. Эвелин подняла с пола почти законченную тунику Пэна – исцарапанную и сжеванную.
– О-о… – болезненно простонала леди Хелен. – И это после стольких трудов. О, Эвелин…
– Я схожу за леди Джервилл, – сказала Диаманда и выбежала из комнаты.
Эвелин слышала удалявшиеся шаги девочки, но сама недвижно сидела на месте, уставившись на остатки туники. Она с трудом верила в происходящее. Нет, ее потрясенное сознание отказывалось воспринимать случившееся.
Где-то далеко раздался скулеж, и вверх по ее щеке прошелся язык Боудикки. Эвелин моргнула и посмотрела на животное. Джуно в этот момент тоже подошла ближе и лизнула ее. Что это? Извинения? Попытка поддержать?
Боудикка снова взвыла и еще раз лизнула Эвелин, будто прося не наказывать их. Глупые вы создания, как вас вообще можно обидеть, подумала она, слабо улыбаясь. Затем она выдохнула, избавляясь от всего напряжения в теле, бросила бывшую тунику на пол и похлопала собак по спинам.
– Ничего страшного, – приговаривала она, чувствуя, как успокаивается, трогая их за шерсть.
– Но ты же так много работала… – сказала леди Хелен.
– Ладно, это всего лишь туника, – ответила Эвелин.
Вспомнив слова леди Джервилл про капризы судьбы, она поняла, что сама начинает верить в это. Но если положение вещей действительно такое, у нее есть выбор: либо бросить все и сдаться, либо продолжать усердно работать, пока судьбе не надоедят эти глупые игры.
Сдаваться Эвелин не собиралась.
– Эвелин?
Она подняла голову. Войдя в комнату, леди Джервилл встала рядом с леди Хелен. Судя по тяжелому дыханию, она торопилась, но теперь двигалась очень медленно, почти осторожно, с неуверенным выражением на лице. Очевидно, Диаманда уже рассказала ей, что произошло, и леди Джервилл бросилась наверх, боясь реакции Эвелин на проказы собак.
– Я… – начала она.
– Нет-нет, все хорошо, – перебила ее Эвелин. Еще раз потрепав Джуно и Боудикку, она подобрала с пола лохмотья прелестной туники и встала. – Только боюсь, понадобится еще ткань. Надеюсь, торговец скоро появится в этих краях.
– Я пошлю человека, который быстро отыщет его, – сказала леди Джервилл, с тревогой вглядываясь в лицо Эвелин, скорее всего не зная, чего ожидать.
В первый раз, когда вся работа была уничтожена пожаром в палатке, Эвелин, казалось, вот-вот лишится рассудка, но такая странная реакция была вызвана скорее всего недосыпанием. До того как случилось это несчастье, Эвелин очень мало спала, и, кроме того, ее выбило тогда из колеи огромное количество происшествий за короткое время. А сейчас, за три дня пребывания здесь, это была только первая неудача. Не было никаких причин падать духом.
Проходя мимо леди Джервилл, Эвелин похлопала ее по руке и сказала:
– Пойду посмотрю, осталась ли ткань цвета слоновой кости.
Выйдя из комнаты, она отправилась к себе. Можно будет использовать уничтоженную тунику для измерения нового куска ткани, подумала Эвелин, и, перекинув тряпку через плечо, встала на колени перед сундуком, чтобы достать… Тут она замерла и стала принюхиваться. В воздухе пахло. Она внимательнее вдохнула и повернулась к тунике, висевшей у нее на плече. Свинина. Чтобы убедиться, Эвелин прижала тунику к носу. Да, так и есть!
Она села на пол и в недоумении уставилась на ткань. Вчера вечером они действительно ели на ужин свинину, только вот каким образом запах перешел на тунику?.. После еды Эвелин вчера не шила. Она пошла поговорить с Пэном, а затем… ну, естественно, когда он пришел к ней в комнату, нашлись другие занятия.
Она пощупала материал. Неудивительно, что собаки заинтересовались – дело именно в запахе. Но как такое могло случиться? Это мог сделать только кто-нибудь другой, но кто… Дело нетрудное – достаточно было помусолить ткань жирными пальцами, и она запахла так, будто на ней разложено мясо.
Итак, уже вторая попытка сшить Пэну одежду закончилась неудачей. Сначала пожар, теперь это. Тут Эвелин покачала головой, пытаясь отбросить страшную догадку: нет, не может быть… неужели кто-то нарочно мешает ей? Она не хотела верить в это. Хоть и точно знала, что затушила свечу перед выходом из палатки. А сейчас случилась эта история со свининой… С другой стороны, в последнее время от нее были одни только беды, и вполне возможно, что и со свечой она тогда недоглядела.
Нет, глупые мысли, подумала Эвелин. Запах свинины мог совершенно случайно попасть на тунику… правда, она не могла понять, каким образом. Но в любом случае никто не мог сделать этого специально! Все же были так добры к ней…
Эвелин аккуратно положила пострадавшую тунику в ящик сверху на другую ткань, мысленно даже радуясь их с Пэном переезду в Рамсфелд. Она решила, что не начнет шить заново до тех пор, пока не окажется в новом доме. Так безопаснее.
Глава 13
– Диаманда, у меня что-то с памятью стало, или ты действительно говорила, что Рамсфелд – очень красивое место, – сказала Эвелин, когда они подъехали к полуразрушенным стенам.
– Говорила… – Девочка беспомощно покачала головой, разглядывая замок. – Он таким и был, когда я его видела.
– Сколько тебе было лет?
– Шесть, – призналась она.
– Тогда понятно.
Тяжело вздохнув, Эвелин попыталась изобразить на лице безмятежность, когда ее муж остановил лошадь, и поравнялся с ними.
Прошла неделя с тех пор, как она обнаружила собак леди Джервилл спящими на сшитой ею тунике. Все последующие дни были довольно спокойными, без происшествий, и Эвелин пришла к выводу, что ее внезапное подозрение – всего лишь полет буйной фантазии. Ведь ничего больше не произошло.
А точнее говоря, совершенно ничего. Прошедшая неделя была чередой невыносимо скучных дней и вечеров Каждое утро Пэн с отцом ехал в Рамсфелд, замок наполовину пустовал. Возвращались они совсем поздно, и Эвелин чаще всего в это время уже спала. А если нет, то засыпала почти сразу после того, как Пэн утомленно валился на кровать и начинал храпеть.
К ее величайшему огорчению, между ними ничего не было с той самой ночи, когда они занимались «укреплением» брака, и Эвелин снова поймала себя на мысли, что у мужа просто нет желания. Она упорно твердила себе, что дело лишь в усталости Пэна, но кузены основательно потрудились! Она постоянно слышала их голоса, говорившие, что в первый раз он приблизился к ее пухлому телу только по необходимости – больше он не выдержит. Как только появлялись эти мысли и голоса становились громче, Эвелин прогоняла их и говорила себе, что нужно подождать до приезда в Рамсфелд, а там видно будет.
