– Да, я поспешил. Твоя мать не давала мне возможности даже повидать тебя. Возвращала все письма.
– Ты мне писал?
– Конечно. Я думал, что смогу быть счастливым с Мелани. Но у нее не было твоего огня. Я хочу, чтобы ты вернулась в мою жизнь, Кейт, мы будем встречаться, не обязательно сочетаться браком…
– Уберите руки от моей жены, сэр, если не хотите, чтобы я их переломал.
Кейт обернулась и увидела мужа. Он весь кипел от ярости.
– Майкл…
– Сударыня, вам лучше не вмешиваться.
Уэсли вдруг рассмеялся:
– Вы не имеете на нее прав.
– Она моя жена.
– Только потому, что ее отец предложил больше денег, чем остальные.
Кейт ушам своим не поверила.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Он не говорил тебе? Он выставил себя на аукцион среди самых богатых американцев, у которых были дочери на выданье.
Кейт повернулась к Майклу:
– Не понимаю. Отец говорил, что ты просил моей руки…
– Лишь после того, как удостоверился, что твой отец даст больше денег, чем остальные.
Кейт хотела, чтобы Уэсли замолчал, чтобы Майкл отрицал обвинения. Чтобы он сказал хоть что-нибудь, не важно что. Или громко рассмеялся. Или дал Уэсли пощечину.
– То, что он сказал, правда?
Даже в слабом свете фонарей она видела на лице Майкла внутреннюю борьбу. Он не решался ни признаться во всем, ни отрицать. Эта борьба была для нее достаточно ясным ответом. Глаза Кейт наполнились слезами.
– Ты приглашал людей, которые предлагали за тебя цену?
– Он приглашал, – произнес Уэсли.
– Откуда ты знаешь?
– Отец Мелани был одним из тех, кого он приглашал на аукцион.
– Мой отец не беспокоился, что я останусь без жениха… Он не стал бы себя так унижать… – Она посмотрела на Фолконриджа: – Я знала, что в этом деле замешаны деньги, но не представляла себе, что только деньги тебя и интересовали.
– Кейт…
– Иди к черту.
Она поспешила прочь из сада и, обойдя дом, направилась к воротам. Скоро она оказалась на кольцевой дороге, где экипажи ждали своих владельцев. Вытирая слезы, Кейт стала искать кучера Фолконриджа. Она должна покинуть это место, уехать отсюда прочь…
Когда наконец она нашла экипаж, лакей открыл перед ней дверцу.
– Отвезите меня к отцу, – приказала она, забираясь внутрь.
– А как его светлость?
– Он не поедет.
Даже несмотря на то что дом ее родителей находился недалеко, поездка показалась ей вечностью. В ее голове вспыхивали воспоминания: свадьба, испуганное выражение лица Фолконриджа, когда она упомянула, что он просил ее руки, как они вместе смеялись, его руки и губы…
Кучер остановил экипаж, и Кейт распахнула дверцу, не дожидаясь, когда это сделает лакей. Если бы она не боялась оступиться и сломать шею, то выскочила бы из кареты. Но вместо этого ей пришлось ждать помощи лакея.
Стремительно поднявшись по ступенькам, она начала барабанить в дверь. Как только дверь открылась, Кейт прошла мимо дворецкого.
– Миледи…
– Где мой отец? В библиотеке?
– Да, миледи. Я доложу о вас…
– Не нужно докладывать.
Отец находился именно там, где она и предполагала: он сидел за рабочим столом, глядя в расходные книги сквозь облако сигарного дыма. При ее появлении он поднял глаза, и они округлились. Потом сузились, брови сошлись на переносице, когда он стал медленно подниматься.
– Кейт, что случилось? Почему ты приехала среди ночи?
– Ты предлагал за него цену?
Отец устало опустил плечи, но почти тотчас же выпрямился.
– Черт побери, я думал, Фолконридж – человек слова.
– Человек слова?
– Этот аукцион держался в строжайшей тайне. Не думал, что ты когда-нибудь о нем узнаешь.
– Фолконридж мне ничего не говорил. Сказал Уэсли.
Глаза отца сузились еще больше, когда он взял сигару и сделал глубокую затяжку.
– Джефферс, – наконец произнес он. – Я начну против него дело за нарушение условий контракта.
Кейт сделала шаг ближе к рабочему столу, поставила на него руки и наклонилась вперед.
– Не могу поверить, что человека, выставившего себя на продажу, как… изысканную фамильную вещь, ты счел достойным жениться на твоей дочери.
Отец протянул руку и поднял крышку резного деревянного ящика, в котором хранились сигары.
– Хочешь одну?
Это был их секрет, ее тайное удовольствие. Кейт провела много часов, просматривая книги со своим отцом и пуская дым из сигары, словно она была не дочерью, а сыном. Но сейчас она покачала головой. Сегодня она была не в настроении участвовать в их маленьком ритуале.
Он прошел к шкафчику со спиртными напитками и плеснул виски в два стакана. Принес стаканы и протянул один Кейт:
– Тебе понравится. Садись, Кейт.
– Папа…
– Возьми виски и сядь, дорогая.
Она повиновалась. Отец поставил свой стул рядом с ее достаточно близко, чтобы в случае необходимости взять ее за руку. Отец сильно постарел.
– Отцу не полагается иметь любимчиков среди своих детей, – начал он. – Но Бог знает, ты знаешь, твоя мать знает, дьявол, Дженни и Джереми знают, что ты была моим любимым ребенком.
– Если ты любил меня так сильно, то почему не позволил остаться в браке с человеком, которого я любила? Ты сказал, что он охотник за приданым. Но как тогда назвать человека, который выставил себя на аукцион?
– Честным человеком, Ты должна это понять, Кейт, Человек честно говорит то, о чем думает, что он хочет и что предлагает.
– Я не хочу это понимать, – буркнула она, потом отпила виски и ощутила, как обжигающая жидкость прокатилась по языку и пошла вниз, в горло. – Он не любит меня, а я хочу любви. Уэсли по крайней мере меня любил.
– Могу с этим поспорить. Дьявол, я докажу тебе, что это не так, но не сегодня. Ты не для этого приехала ко мне.
– Да, не для этого. Я не могу понять, как ты мог заплатить цену за человека…
– Твоя мать хотела, чтобы ты вышла замуж за аристократа с титулом. Но на продаже был всего один, и я его купил.
– Потому что считал, что сама я не смогу найти достойного мужа?
– Потому что у меня не было времени, а ты вообще не хотела выходить замуж.
