— Основная подводка глаз — по верхнему веку, — приговаривала и она, учась у Гали. — Но и нижнее веко совсем забывать не стоит, а то глаз выглядит заплаканным. Тушью ресницы красим густо, но так, чтобы реснички между собой не слипались, и комочков туши не допускаем…
Когда она вывела девушку к ее директору, тот даже ахнул:
— Боже, совсем другой человек. Яна, теперь ко мне клиенты будут приходить, чтобы на тебя посмотреть! Сударыня, у вас золотые руки.
Наташа назвала сумму, которую следовало заплатить в кассу, и мужчина прибавил щедрые чаевые.
Первое время она стеснялась брать чаевые, а потом привыкла.
— Это всего лишь разновидность заработка, — учила ее Стася.
— У вас золотые руки! — разливался соловьем директор девушки. — Я теперь буду всем рассказывать, какая удивительная женщина работает в этом салоне… Вы не согласились бы со мной пообедать?
Он так лихо перескочил с темы ее мастерства на посещение ресторана, что Наташа растерялась. Она пожала плечами, что мужчина отчего-то принял за согласие.
— Я подъеду к концу дня, — обрадовался он. — Вы сегодня до какого времени работаете?
— До восьми.
— Пожалуйста, не уходите раньше времени, дождитесь меня.
И у Наташи начался стремительный роман. Точнее, у нее появился ухажер, который засыпал ее цветами, духами и прочими знаками внимания, кажется, совсем не интересуясь, как сама Наташа к этому относится.
К счастью, он пока ничего от нее и не требовал, а только встречал после работы и пытался отвезти куда-нибудь отдохнуть. То на концерт, то в ночной клуб, то в кино — вспомнить юность.
Через неделю Алексей Казаков — так ухажера звали — сделал ей предложение.
— Ты же меня совсем не знаешь, — удивилась Наташа — они только три дня назад перешли на ты.
— Я знаю достаточно, — говорил он. — Ты не глупа, не жадная, понимаешь юмор, вполне начитанная, чтобы говорить с любым интеллектуалом…
— Думаешь, этого достаточно? — спросила она.
— Вполне.
Он был непробиваем, как миллионер из фильма «В джазе только девушки».
— Если хочешь знать, у меня будет ребенок, — с тайным злорадством призналась Наташа.
— Ну и что же? — не смутился Алексей. — Даже если бы у тебя было трое детей, я бы все равно на тебе женился. У меня достаточно денег, чтобы содержать большую семью. А иначе для чего я их зарабатываю?
Вот так. Никто не против, все за! Не о чем, выходит, Наташе печалиться. И замирать, уставившись в никуда. У нее все хорошо…
Еще немного, и от переизбытка сладкого у нее начнется сахарный диабет.
Однако все же не спешила она откликнуться на благородство Алексея. И не отказывалась, и не соглашалась. Лишь отмечала про себя, что судьба опять подсовывает ей готовые решения проблем. Скажи только «да», и у тебя все будет.
И не придется Наташе, как теперь, откладывать деньги на декрет. Когда она из-за малыша не сможет работать. Пусть и убеждают ее родители, брат Валерка, что не надо этого делать. Попытка обеспечить свою материальную независимость поднимала Наташу в собственных глазах.
Алексей не отставал.
— Я буду ждать, — говорил он.
И ждал. Но Наташа сказала себе, что у него наверняка есть какая-то девушка, с которой он живет, и тем успокаивала себя, что невольно подает молодому человеку напрасную надежду.
Вот как, напрасную! Если она об этом знала, почему ему прямо об этом не сказать? И ведь пару раз пыталась, но всякий раз в последний момент передумывала. Потом как-нибудь. Вроде как оставляла возле себя на всякий случай.
А еще все казалось ей, что скоро случится нечто и оно изменит ее жизнь. Вот только при этом палец о палец не ударяла. И разобраться с этими неясными ощущениями не пыталась.
А однажды, в середине лета, ясным субботним днем в родительском доме Селивановых прозвучал телефонный звонок:
— Наталья Петровна, здравствуйте, это вам Новикова звонит!
— Кто? — не сразу поняла Наташа.
— Я в квартиру Рудиных попала? — поинтересовался растерянный женский голос; невидимая абонентка не знала, что Наташа Рудина — по мужу.
— Неля, ты, что ли?
— А то кто же? Конечно, я, Наталья Петровна. Уж подумала, номер телефона перепутала или не туда попала.
— А ты говорила, что тебя никогда в командировку не пошлют. Выходит, послали? Или ты в отпуске?
— Послали. С вашей легкой руки. Но не в отпуск и не в командировку, на конкурс. После этикетки.
— Какой этикетки? Не пойму, о чем ты говоришь?
— Ой, так вы не знаете! Наталья Петровна, давайте с вами посидим где-нибудь, поговорим, если у вас, конечно, есть свободные полчаса.
— Есть и полчаса. И час. Где ты, мы сейчас с братом к тебе подъедем.
— В гостинице «Москва». Тут всех «мисок» поселили.
— Каких «мисок»?
— Ну, участниц конкурса красоты «Мисс "Российский парфюм"». Нас так обзывают устроители. Будущие мисс, значит.
— А-а-а, ну жди нас на ступеньках, через двадцать минут мы подъедем.
— Куда это мы должны подъехать? — пробурчал Валерка. — Я тебе что, персональный шофер?
— Ты же возражаешь, когда я в общественном транспорте езжу. — Наташа провела рукой по изрядно выступающему животу. — Уже надоело меня возить?
— Не обращай ты на меня внимания! — спохватился брат. — Личные неприятности.
— Опять с Викой поссорился?
— Да ну ее, истеричка!
Виктория — девушка Валерия, если с натяжкой так о ней говорить, потому что брат куда чаще пребывал с ней в ссоре, чем в мире. Вика — дочь богатых родителей, особа избалованная, знающая цену своей красоте. Валерий Селиванов ей нравился, но всякий раз, когда она тщетно пыталась загнать парня под свой модный каблучок, а он сопротивлялся, происходила ссора.
— Ладно, заводи машину, — небрежно сказала Наташа. — Доедешь за пятнадцать минут, прощу тебе нетактичное поведение.
— Ну, Наташка, дай тебе палец…
— Да, я такая! — рассмеялась она.
— Раньше что-то я не замечал.
— А что ты хочешь, парень во мне растет, он и придает маме воинственности.
Брат как раз и возил ее на УЗИ, которое показало, что Наташа ждет мальчика.
Валерка страшно гордился, что он оказался прав и угадал пол будущего ребенка. Он подобрал и имя — Никита, но Наташа не соглашалась. Ей больше нравилось — Роман.
Неля ждала их у здания гостиницы в знакомом платьице, которое купила, Наташа даже помнила, в сентябре прошлого года, потому что фабрика выплатила рабочим неплохую премию. Но это и все, что было в девушке привычного.
