– Держите ему, то есть ей, лапы и морду. Иначе я ничего не смогу!
И тут понадобилась помощь всего «личного состава». Маргарита держала мохнатые лапки с кривыми когтями и пыталась смотреть в сторону, пока работала Галина.
Но все равно в поле ее зрения постоянно попадали окровавленные марлевые салфетки. Хирург скрежетала какими-то инструментами и чертыхалась. Помогал ей что-то подавать Федор.
– Ну, как там? Что с ней? Будет жить?! Я чувствую, что лапками дергает, – сказала Маргарита. – Живая, значит…
– Да кто же его знает? Будет, не будет… Подержи здесь! Душегубы какие-то. Вроде раны поверхностные, напугана она еще. Зверь в шоке! У них тоже бывают стрессы! И лечить их тяжелее, они с психологом поговорить не могут. Ну, Ероха! Ну, типчик! У нас еще при Олеге, царство ему небесное, медведица на территории жила. Он ухаживал за ней, кормил. Был вольер для Мани построен. Точно! Олег рассказывал, что жених к ней пробрался в вольер, разломав все. Потом Олег умер, и медведицу взял Ероха. Ну, а кто еще? Все сыну, все добро, и живность тоже… Она у него жила, а последнее время я медведицу не видела. Я даже у Ерофея спрашивала, где Маня? Он ответил… подай вон тот крючок. Ага! Тише-тише! Держите крепче.
– Ей же больно! – пискнула Рита.
– Ты меня спасти ее попросила? Вот и держите! Ей не больнее сейчас, чем когда собаки драли… Так вот, Ерофей мне ответил, что сдохла Маня от старости, что похоронил он ее, – продолжила Галина Степановна.
– Слышь, мужик, – обратился один из живодеров к Федору, – а если я Ероху сдам, мне будет послабление? Может, не обратишься в милицию? Чистосердечное признание.
– А чего ты хочешь мне рассказать? Ценность информации? – хмуро посмотрел на него Федя.
– Медведицу эту при нас убили. Долго мучили…
– Не надо подробностей! – взмолилась Рита.
– Ерофею тогда заплатили. Какой-то богатый дядька хотел похвастаться перед своей бабой, что шибко смелый и медведя завалит. Вот и убили Маню, а этот убийца своей бабе вряд ли сказал, что убил медведицу не на охоте, а привязанную, больную и замученную. У Мани тогда вот медвежонок совсем маленький остался. Ероха думал, что не выживет, у него в доме жила она, дочка Мани-то. Ерофей ее из бутылочки вскармливал собственными руками.
– Ну и сволочи же вы! – вздохнула Галина Степановна. – Такая добрая Маня была! Стоило хозяину умереть, как ее убили так страшно. Какое же неблагодарное поколение растет, – сокрушалась хирург.
– Из всего деньги делают, даже из мучений животных, – согласился Федор.
– Сейчас человеческая жизнь ничего не значит для преступников… что там медведь? – откликнулась Рита.
Галина Степановна осторожно посмотрела на Маргариту:
– Он твой брат.
– Брат! Я его не знала и не знаю, и никогда не пойму! Я вообще очень люблю животных! Я такого никогда не пойму! – ответила Рита.
– Ну, с братом-то не рви. Животные животными, а родственные связи родственными связями, – посоветовала Галина Степановна.
– А медведя-то куда теперь? – спросил мужик, которого Маргарита, насколько помнила, звали Олег.
– Для начала, выжил бы. Я ее заштопала, сейчас сделаю уколы, чтобы спала, медикаментозная кома, так сказать. И вы уносите ее из моего дома, куда хотите! Животное надо выхаживать, а уж потом куда вы его пристроите – это тоже мне неинтересно. – Галина вытерла руки.
– Командир, не заявляй в милицию, штраф наложут, что я буду делать? И так денег нет, детям есть нечего, – снова заныл Олег. – Я, если что, лучше бы отсидел.
Федор тоже помыл окровавленные руки и вышел, сказав, что покурить.
Галина Степановна облегченно вздохнула от того, что пациент не скончался во время операции. Она с усмешкой посмотрела на Маргариту:
– У… какая бледная.
– Еле выстояла, это точно. Надеюсь, что мы вовремя.
– Ну, я пойду? А то Настя искать начнет, – продолжил канючить Олег.
– Да иди! Надо будет – найдут, куда ты денешься? – отпустила его Галина Степановна. Она усадила Маргариту на стул и дала ей понюхать нашатырь:
– Давай приходи в себя! Чтобы щеки порозовели. Эх, сейчас бы коньяка щелкнуть!
– А с медведем все в порядке? – спросила Рита.
– Да что ему? Спит… Слышь, сопит. Молодая еще, может, и выдержит, восстановится. Ну, может, по сто граммов? – умоляюще посмотрела на нее Галина Степановна, каждой клеточкой своего тела сигнализируя, что ей нужен собутыльник.
– Мне пятьдесят, вам сто, – согласилась Рита из жалости к хирургу, то есть войдя в ее положение, ведь та сделала все, что могла, пошла им навстречу.
И тут в дом снова зашел Олег.
– А тебе чего? Третьим не будешь! – сразу же предупредила его Галина.
– Да я это… там этот ваш… – мялся Олег.
– Говори!
– Мужик ваш этот, Федя, что ли? – не смотрел он в глаза.
– Ну?! – в один голос спросили женщины.
– Так валяется он без сознания. Только не думайте, что это я его! Стал бы я вам говорить! – сразу же сказал он, прижимаясь к стенке.
Галина Степановна и Маргарита моментально сорвались с места и кинулись на улицу, чуть не снеся его с ног.
– Там, под крыльцом! – крикнул им вслед Олег.
Глава 17
Федор лежал на земле, широко раскинув руки и неловко подвернув ноги.
– О господи! – только и выдохнула Маргарита.
– Началось, – по-своему отреагировала Галина Степановна на происходящее, кидаясь к Федору. – Что произошло? – спросила она его, по всей видимости, он находился в сознании.
– Я не понял, стоял, разговаривал и вдруг потерял сознание, – произнес Федор.
– А что предшествовало этому? Просто ни с того ни с сего? – допытывалась Галина.
– Острейшая боль в спине, помню вот, – ответил Федор.
– Так, понятно. Олег, куда пошел?! Крадется там огородами! Иди сюда! Помоги нам перенести его в дом! Негоже человеку с больной спиной на земле валяться! Это у тебя травма спины была? Я на массаж приглашала, а ты так и не пришел?
– У меня… не пришел… – подтвердил Федор.
– А где корсет? – допытывалась она.
– Снял уже… как-то неудобно в нем.
– А сколько носить надо было? – строго спросила Галина Степановна.
– Полгода.
– Молодец!! Да еще нес такого зверя! Вот и сместил позвонок! – заключила Галина Степановна. – Травма-то свежая! Что за народ? Совсем ничего не соображают! Сопьешься с вами!
– Быстро взяли его! – засуетилась Маргарита, ожидая помощи от Олега.
Но внезапно с его стороны последовала совсем другая реакция. Олег с остервенением накинулся на лежащего Федора, принялся избивать его ногами, приговаривая:
