– Не будь Аделаиды, я не называл бы тебя отцом. Аделаида исправила твою ошибку. Это тебе надо быть благодарным ей. Но ты должен попросить прощения у другой моей матери. Потому что это ты убил ее.
– Она умерла по своей воле. Я не желал ее смерти.
– А если бы она не покончила с собой, ты тоже взял бы ее с собой в Америку?
– Вряд ли.
– А что сказала Аделаида? Давай возьмем ее как служанку или как няньку?
– Как ты все переворачиваешь. Забудь о мертвых. Мир существует для тех, кто живет будущим. Ты и душой и телом настоящий американец. Подумай о своей обязанности защищать нашу страну, дав клятву звездно-полосатому флагу.
Джей Би решил, что пришла пора рассказать о том, что он до сих пор скрывал. Он пробормотал на языке с другого берега-.
– Аната ва хаха о урагитта. Ватаси ва амэрика о урагиттэяру.[43]
Полковник Пинкертон онемел, услышав, как с губ Джей Би без запинки слетают незнакомые слова. Он увидел сына, какого и представить себе не мог. Джей Би дерзко улыбнулся и рассказал на языке с другого берега о том, что тайком учил японский, что открыл свое предназначение – добраться до страны своей родной матери.
– Хочешь стать самураем и сделать харакири? Как твои мать и дед? Не вздумай превращаться в японца. Или ты решил умереть молодым?
– Довольствуйся своим счастьем, до остального нет дела – так живете вы, янки. Для вас не существует ни Японии, ни Индии, ни Китая. Вы полагаете, что мир принадлежит вам.
– А ты сам разве не один из янки?
– К счастью, Америка – свободная страна, и я могу перестать быть янки. Я буду сражаться не ради Америки, а ради людей на другом берегу и ради будущего человечества.
– Никак, решил стать религиозным деятелем? Или у Маркса набрался этих идей? Мой сын заделался коммунистом?
Полковник с опозданием понял, что, прикрываясь маской послушания, сын методично готовился к бунту. Воспитание Аделаиды не могло зародить в нем подобные безумные идеи. В таком случае у Джей Би должен был быть какой-то учитель – наглец, оказавший на него столь странное влияние. Но сколько он ни расспрашивал, Джей Би не проронил ни слова.
Может быть, далекие голоса прошлого долетали только до ушей сына? Или же Чио-Чио-сан постоянно являлась в снах Джей Би, обвиняла его, Пинкертона, и остерегала сына: не будь таким, как отец? Несмотря на то, что ему дали американское образование, Джей Би, как все японцы, слышал голоса мертвых, пытался встретить мертвых на этом свете и сопоставить мораль и интересы реального мира с принципами того света? Хотя никто ведь не рассказывал ему о религиях, основанных на подобных воззрениях. А может, они у него в крови, от японцев, и он с самого рождения носил их в себе? В таком случае Джей Би не похож на отца, он похож на Чио-Чио-сан.
Пинкертон осознал, что детство Джей Би закончилось. Отныне сын будет отдаляться от отца – он станет для сына чужим человеком, чьи действия и поступки сложно понять.
7.9
Джей Би еще не перестал быть янки, когда его отправили в армию. К счастью, ему выпало провести два года на военно-морской базе и на корабле, просто выполняя ежедневные приказы. По окончании службы Кен Примроуз, с которым Джей Би жил в одной казарме, ел одну и ту же еду и спал на соседней с ним койке, предложил ему поработать в компании, занимавшейся импортом пуха альбатросов. Пух альбатросов привозили с необитаемых островов Тихого океана, где гнездились эти птицы. Поставки пуха осуществлялись японской компанией «Тамаоки компани», так что Джей Би получил возможность совершенствовать свой японский, и его мечты о Японии становились все ярче и отчетливей. Импортируемый пух, превратившись в подушки и матрасы, стимулировал интенсивное ночное времяпрепровождение американцев, дарил им сны, от которых таяло сердце, и приносил радость влюбленным и уставшим.
Со своим товаром Джей Би обходил публичные дома и, после полудня, кварталы элитных домов. Экзотическая внешность Джей Би и его натренированное в Морфлоте тело вызывали любопытство у полнеющих буржуа среднего возраста и их скучающих жен-блондинок. Джей Би доставал пуховый матрас, гордость компании «Примроуз Бединг», и со знанием дела рассказывал, как на нем удобно спать, как хорошо он пропускает воздух и сохраняет тепло. Чтобы дать почувствовать, насколько нежен и мягок его товар, он учтиво проводил щеточкой из самого легкого пуха, взятого с груди альбатроса, по чувствительным шеям и между пальцев чужих жен и затем с серьезным видом предлагал им самим убедиться, как хорошо спать на таком матрасе, и оставлял его на ночь. На следующий день он снова приходил в этот же дом справиться о впечатлениях, и в каждом третьем доме матрас покупали. Для тех, кто делал покупку, Джей Би сообщал, откуда привозили пух альбатроса, и рассказывал, что сам он – несчастный сирота, родился на острове альбатросов, а привез его сюда его отец, военно-морской офицер. Одна из девяти чужих жен под впечатлением от этой романтической истории зазывала Джей Би к себе в постель, желая испробовать мягкость матраса вместе с сиротой с острова альбатросов.
Продавать матрасы из японского пуха и совращать чужих жен, стоявших на страже американской морали, – Джей Би считал своего рода местью. С помощью альбатросов «япошка» Джей Би пытался водить за нос янки.
Но от этой мести никому не было больно. Чужая жена, переспавшая с Джей Би, звала его к себе в постель из чистого альтруизма. Случалось, кто-то из этих женщин выражал желание продолжить отношения с Джей Би и после того, как они увеличили спрос на пуховые матрасы в Америке и улучшили положение «Тамаоки компани». В конце концов Джей Би оказался в роли клоуна, который служил для сексуальных утех. Однажды, раздраженный напором одной американки, Джей Би прибег к угрозам: «Вот расскажу твоему мужу о нашей порочной связи», – но, к несчастью, ее муж оказался адвокатом, он использовал тайные отношения своей жены с Джей Би в качестве аргумента для ускорения бракоразводного процесса, и к тому же попытался обвинить Джей Би в угрозах. Чужая жена, развлекаясь с Джей Би, не нарушала границ безопасности и вовсе не стремилась порвать со своей роскошной жизнью. Месть Джей Би оказалась напрасной.
Джей Би искал утешения у проституток По крайней мере, с ними он старался быть честен. Иногда в тени их улыбок он чувствовал что-то общее с маминой грустью.
Кен и его семья сколотили состояние на пуховом бизнесе и вложили деньги в бары и дома терпимости. Они предложили Джей Би стать совладельцем индустрии развлечений, которая разворачивалась с размахом, но у него не было желания этим заниматься. Он не имел права забывать о том, что говорил несколько лет назад: не хочу жить как янки и наслаждаться сиюминутными удовольствиями.
Деньги, которые он накопил за три года, занимаясь проверкой пуха на нежность, достойны были лучшего применения.
Каждый месяц Джей Би проводил в объятиях четырех-пяти дорогостоящих проституток, что вполне отвечало его финансовому положению. Пресытившись женщинами, он общался с такими же, как он, разбогатевшими приятелями, наслаждался вкусом коньяка «Хенесси ХО», дымил гаванскими сигарами по доллару штука и искал рациональные способы зарабатывания денег… Бросить такую жизнь было совсем не жалко.
